Они не спали всю ночь. Приготовили важные лекарства, сытый демон снова позволил Дану гладить свои перья и начал издавать странный горловой звук, наподобие мурчания кота. Ближе к рассвету Айен придвинулась послушать поближе, как он мурчит, и внезапно оказалась обнята крылом. Под другим крылом был прижат уставший лекарь, уже и не помышлявший о сопротивлении. У Демона были и руки и крылья, поэтому рукой он гладил Дана по голове, беспощадно ероша волосы, а крылом прижимал его тело к себе, усадив на мощное бедро.
Рассвет влился в палатку через открытую дверь.
Тёплая летняя ночь. Последние дни августа. Мурчание утихло. Вместо него стало слышно посапывание Амелиса, который спал сидя, улыбаясь и обнимая своих дорогих людей.
Глава 10. В которой Иранши встречает Айен Светлячками и стрелами, а из воды за нами подглядывает Волк Сновидений
Железные кони тащились в пыли по дорогам, скрывая внутри себя обеспеченных людей. А по небу лихо пролетали облачные лошади, из повозок которых выглядывали ещё более богатые люди. Ближе к городу тропы часто бывали заняты обычными ездоками, а над головами проносились прогулочные машины баронов. Трясясь в телеге с толпой полевых наёмных аграрников, Дан успешно впитывал новые знания по растениям, разболтав на разговор самую увлечённую деву, и даже получил в подарок сушёный корень неведомого лекарства.
На Амелиса, путешествующего в разорванных шмотках, оголявших его крепкое тело, пялились все, кому не лень. Айен это забавляло, она пихала друга под рёбра и заговорческим шёпотом рассказывала о его прекрасной будущей жизни в полях, всю осень собирающего морковку кверху попой.
Леди было смешно, а Амелис закатывал глаза и смущался, случайно ухмыльнувшись в ответ на улыбку рыженькой девушки напротив.
Чтобы скрыться от людей Лорда, Айен замаскировали под парня — осиморуса, намотав ей чалму, полностью сокрыв волосы, дорожную мужскую одежду пришлось взять последнюю Амелисову, в Данову она катастрофически не вмещалась.
Осиморусы — восточное обособленное племя, у них и мужчины и женщины носили чалмы и маски, закрывающие рот. В их религии считалось, что это слишком личные части тела, и их не стоит показывать никому, кроме семьи.
«Несколько моих платьев пропали вместе с Зефиркой. Интересно… Когда в будущем я встречу её снова? И влезу ли я в свои платья? Ведь сейчас в городе мы наедимся в трактире! Ух наедимся!» — урчание желудка леди было слышно только рядом сидящему Амэ, так как Дан изображал из себя разговорчивого студента по обмену. Блондин положил руку на живот подруги, словно это могло помочь, но на самом деле он просто всё, что с ней происходило, воспринимал слишком близко к сердцу.
Городок, ещё не относящийся к владениям Лорда, был лишь промежуточной точкой их пути. Остановиться на несколько дней они планировали в другом — большом портовом Иранши.
Поэтому, попрощавшись на торговой площади с аграрной командой, получив воздушный поцелуй от увлечённой леди, Дан резко сменил лицо на равнодушное, аккуратно сложил подаренный корень во внутренний карман жилета, и мотнул головой в сторону шумного трактира.
«Как хорошо, что у Дана есть деньги…»
Спустя полчаса уже сытыми лицами они доедали зефир, запивая его молоком. До тех пор, пока у Амелиса не началась икота.
Дан привстал позвать официанта, заодно быстро нажал на несколько точек на груди и спине икающего.
«Как хорошо, что у Дана есть ещё и руки…», — подумалось Ай.
Перестав икать, Амелис неловко улыбнулся Дану, но встретил каменное выражение в ответ.
И вам тоже подумалось, что Дан будет улыбаться ему только ночью? Ведь скоро за горизонт сядет солнце, и воспрянет Демон. И единственный, кто может его укротить, это вот этот вот ласковый… то есть суровый, конечно я написала «суровый» лекарь.
После трактира они закупили новую одежду для Амелиса. Причем Дан выбрал два комплекта: дневную и ночную, гораздо больше размерами. Чтобы не оказываться в объятиях голого мужчины каждое утро.
Так уж вышло, что Демон из Амелиса получился ужасным в ярости и очень любвеобильным в дружбе. Поняв, что Дан больше его не планирует убивать, а хочет дружить, кормит его с рук, готов отдавать самые вкусные кусочки, и, несомненно, не приблизится к его Айен, он готов был мурчать всю ночь, баюкая округу.