Следом за малышкой другие светлячки стали поворачивать головы на Ай, и излучать своими сердцами «спасибо», «спасибо, что знаешь о нас», «спасибо, что видишь нас». Доколе же женщин и девочек будут использовать для того, чтобы освещать пути и дороги для власть имущих мужчин? «Когда-то давно», «долг тысячелетней давности»… Да мы что, дикари что ли??? Они же точно такие же, как и все остальные — люди, достойные благ в этой жизни!
Дан одёрнул Ай и усадил глубже в телегу.
— Я прошу, успокойтесь. За ними же следят надсмотрщики. Вас не должны заметить.
Леди принялась грязно ругаться, припоминая такие матерные выражения, что даже лекарь покраснел. Блондин, видимо привыкший к подобным выплескам эмоций, слегка покачал головой, мол, бесполезно, пусть ругается, главное, что делает это тихо, и не бросается прямо сейчас освобождать светлый народ с топором наперевес.
*****
Город встречал шумом и пылью.
Все изрядно проголодались и стали искать трактир. Заказали огромную кастрюлю фирменного ираншийского борща, со свеклой и свежесваренной капусткой, и, перекатывая во ртах нежные кусочки говядины, запивали красным вином, смешивая два вкуса в один, полный мечтаний и безрассудства.
Дан ел медленно, тщательно пережёвывая, задумчиво смотря в никуда.
Оплачивая счёт Амелис спросил у официанта:
— Милейший, поделитесь вашим счастьем знать, где в этом городе можно снять жильё для троих господ?
Милейший поделился.
— Удручающе, — сообщил лекарь, оглядывая комнатку-чердак под крышей женской гимназии.
Мадам, сдавшая помещение, обещалась принести полотенца и таз для того, чтобы господа помылись с дороги. Кроватей было две.
К краям комнаты потолок снижался, как во всех мансардах, но пространства было много, потому как не было мебели, кроме двух кроватей. Единственное арочное окно было распахнуто, и на широком подоконнике торчали, курлыкая, голуби.
Дан медленно подошёл к окну и выглянул вниз как бы сбоку, словно шпион.
Пока он оценивал обстановку, в комнате засветился портал и резко снизилась температура воздуха.
Но лекарь не успел. У него реакция быстрая, даже очень. Но Айен оттолкнула Амелиса, получив две тонкие стрелы в грудь вместо него.
Сколько можно постоянно получать неприятные сюрпризы, не в силах предугадывать дольше секунды?
Раздались шаги на лестнице. Дан распахнул дверь первый, принял таз и полотенца, грозно наступая на любопытную мадам, так и не дав ей войти в комнату. Прячась за дверью, Амелис держал Ай.
Дальше всё было словно в немом ускоренном кино. Вынуть стрелы, обработать раны, перебинтовать. Дверь забаррикадировали одной кроватью. Стрелы были неглубоко, поэтому Дан прибегнул к другому методу извлечения.
Он использовал трубочки, сделанные из гусиных перьев, по-очереди ввёл трубочки в рану, насадив края трубочек на острые концы наконечника, потом аккуратно вынул стрелу и трубочки, сохранившие тело от лишних повреждений.
Айен молчала. Она, конечно же, не потеряла сознание, и не упала в обморок. Она же дочь Мастера слушающего Железных Птиц, и характер у неё как у Железной Птицы. Что она, крови не видела, что-ли?
На самом деле она была в ярости от собственного бессилия перед своими же способностями. Как этим управлять, чёрт подери?
Поэтому все трое участников вечерней больнички молчали.
Айен от злости, что не может совладать с силой, Амелис от стыда, что мурчит ночью как домашний кот и ест с рук, и ночь близка, судя по сумеркам, Дан просто молчал, как и всегда. Его мысли для нас потёмки, хотя я верю, что вам очень хочется узнать, что он думает.
Лекарь быстро сбегал к мадам хозяйке, принёс ещё огромный эмалированный чайник с кипятком. Заварил нужные травы, метнул взгляд на скрывающийся бочок солнца и повернулся к Амелису.
Из-за ситуации с порталом он забыл переодеться, так что одежда снова была разорвана, и огромный чёрный пернатый Демон склонился над Госпожой, прикрывая себя и её широкими крыльями.
Этой ночью Зверь волновался за девушку, смотрел на неё блестящими глазами и выражал признаки тревоги. Она гладила его перья, а Дан спокойно сидел в углу и не участвовал. В какой-то момент, допивая свой отвар, он услышал демоническое мурчание, и, без сил к сопротивлению, погрузился в сон.