Там было всё.
Дневник оказался пуст. На рисунках — позы для метания игл и ножей, а также чертежи и зарисовки новых ножей и хитрых узоров для украшения рукоятей.
Во втором столе лежало незаконченное вязание тонкой кружевной салфетки. И шоколадка.
Однако.
На самом столе лежал ежедневник. И вот в нём-то как раз было много всего написано. Всё распланировано по минутам. Тренировки, бытовые дела, сон.
Напоминалки:
— Вынуть иглы из старого дуба, кинул высоко, не успел залезть.
— Сварить обед для мамы
— Камни Коротейна? Попробовать.
Айен, поразвившаяся своей догадке, взяла ручку и вписала в напоминалки:
— Проснуться из сна во сне, когда Айен придёт в мой затопленный дом.
*****
Может от крика, а может от боли, стена больницы треснула. Трещины пошли дальше, и затронули всё пространство вокруг. Даниэлю показалось, что он выдыхает морозный воздух, его вытолкнуло вперёд, оставив осколки Локации позади.
Его обнимали руки. К его спине прижималось тёплое тело. Как же холодно вокруг. Бились друг о друга льдинки волос.
Голова зазвенела пронзительными воспоминаниями. Айен наяву. Опасный Демон. Вернувшийся Локс.
Тело слишком замёрзло, чтобы сейчас функционировать, и обессиленный Стражник Дан упал на руки своей маленькой медсестрички, спать без снов, спать от усталости, чтобы просто побыть без сознания.
Глава 22. В которой Айен встречает почти всю команду
— Сам себя украл, выпотрошил свою память, поставил замки от самого себя же — шептала Жанин, внушительно поднимая бровь, — это же просто гениально, ёшкин кот. Сначала Айен, потом себя. Но кто ж знал, что у Леди со временем свои тёрки, и она его начала спасать задолго на начала их путешествия. Да какую хитрую выверть придумал, а? Спеленал мечтами, но наша леди не лыком шита, ей эти мечты все до одного места… Не зря Учителя её Лидером поставили над нами, оболтусами. А ты, тоже мне друг, почему на это всё согласился, как он тебя убедил?
Амелис сидел в облике крылатого Демона, молчал и чесал подбородок. Научился во снах принимать и этот вид, а не только волчий. Но говорить по-прежнему не очень торопился. Да как сказать, почему согласился… Даниэль был очень убедителен. Он вообще с недавних пор стал слишком влиятелен для Амэ.
Домик дедушки Виктора-Жанин на границе с Локацией Леса Айен сегодня ждал гостей. На стол торжественно водружён огромный букет цветов, собранный грустным Даном на рассвете.
Леди ушла побродить в свою зиму, подумать. Просила за ней никому не ходить, мол, сама вернётся к вечеру, или когда позовут. Но не звать по-пустякам. Только если прибудут члены команды.
Жанин продолжала обхаживать Амелиса, то возьмёт его за подбородок, то попытается рассмотреть цвет кожи под перьями, то попросит раскрыть крыло.
— Да они все офигеют! Ася нам так часто говорила о тебе, все мечтали увидеть, — Жанин вытянула лицо, приложив ладони к щекам, — а потом тебя принесли ко мне, как замороженную пельмешку с откусанным краем. И вот теперь ты здесь, настоящий оберег для снотворца! Ну что ты смотришь на меня так! Да, этот дом стал нашим убежищем. А Дан с Леди Ай встречались тут очень часто. Они договорились, что если беда, больно, тяжело, радостно, или переполняет, или просто хочется встречи, то можно прийти сюда, в этот мой дом, и дождаться друг друга. Он строго следовал правилу и забирал воспоминания о чувствах каждый раз перед просыпанием, я так корила его за это! Но он ничего не слушал. Говорил, что Айен не простит его.
Даниэль лежал на печи, укрытый лоскутным одеялом. Сейчас нужно было смириться с тем, что девочка Ай оказалась круче него. Она спасала его задолго до того, как он принял решение умереть, она так держалась за все свои чувства, так уважала их, и вытащила его, благодаря чувствам.
Локс проникал в снах к ней, принимал иные облики и проверял её. Он всегда переживал за неё, и поэтому подарил часы Пробуждения, приняв облик Томейры. Тогда ведь, сам Дан встретился с настоящим Томейрой и был удивлён, что Ася задерживается. А оно вона как было. Часы помогли ей проснуться, показав птенца Огненной Птицы.
Локс погружал её в сон во сне, показывал ей, что можно даже из своей личной домашней Локации выпустить чужого человека, помните Клетчатого?