Долго ждать, ты боишься, наверно,
Что не встретимся, может быть,
больше с тобой,
Расставаясь на месяц примерно.
Первый снег
Ты словно первый снег,
Который быстро тает.
Ты сам из тех, которые мечтают.
Поднявшись, высоко кружа,
Сверкаешь и глазами, и душою,
А я стою, любуюсь тобою.
А что мне надо?
Только свет в оконце,
И уберечь тебя от ярких лучей солнца.
Но ты же первый снег,
Который быстро тает.
И этот быстрый бег, наверное, мешает.
Но нет!
Я прикоснулась к волшебству.
И нашему безумному паденью
Не наступить теперь концу.
Ночи бессонные
Я так люблю ночи бессонные,
Поющий голос тишины.
Когда идут дожди муссонные,
Распахивая шлейф весны.
Когда молчание длиною в бесконечность.
И ты одна в кромешном мраке ночи.
И кажется, что длится это вечность.
А почему? Понять хотелось очень.
И почему люблю я эту ночь бессонную?
Как будто говорю я с кем хочу.
Кручу в руке я трубку телефонную.
Мне говорят: «…Алло», а я молчу.
Ведь молчалива только я с собою.
Себя спросить сама я не могу.
Допьяна напиваюсь я тоскою.
И за мечтой к надежде я бегу.
И вот опять что-то не спится,
А может, кружит голову весна.
Наверно, очень скоро все сложится.
Закружит голову когда-то ото сна.
Как первый день на этом свете
Как первый день на этом свете,
Ты рад был мелочи любой.
Я ночи не забуду эти,
Что проводили мы с тобой.
Весь день молитву я шептала,
Затем часами ночи мерила.
Потом тебя я повстречала.
Давно я в Бога так не верила.
Рука, коснувшись моих губ
Так ласково и излучая нежность.
Уверенной я стала вдруг,
Что превратится это в вечность.
И я была с тобой честна.
Не знаю, этим же ответил.
И я не вру, что влюблена.
Что не забуду ночи эти.
Ад на земле
Шел год, который я так ненавидела,
Как назло, никуда не спеша.
Тебя в этой жизни я сильно обидела.
За это покоя не знает душа.
Я проклята этой несчастной судьбою.
И будто бы Бог закрывает глаза.
Я думала, как бы покончить с собою
И жизнь повернуть хоть немного назад.
Спроси меня: сколько я в жизни грешила?
Неужто не зная, что падаю вниз.
Я жизнь свою веры на счастье лишила,
На шее как будто бы камень повис.
Я так ненавижу сиротскую жалость.
Теперь я навечно останусь на дне.
Мне трудно поверить, что я не боялась
В аду на земле раствориться в огне.
Потеряла себя
Ей вдруг жизнь показалась очень горька,
И пока не узнав, что случилось,
Она шла, и увидела старика.
И случайно остановилась.
Он был беден, болен, почти слепым,
Еле шел, держась за клюку.
Но ей взгляд показался его молодым,
И она подошла к старику.
Она что-то спросила, почувствовав вмиг,
Как из сердца льдинка упала.
Так внимательно слушал ее старик,
И она ему все рассказала.
В ее жизни играл огромную роль
Человек, смерть которого стала
Приносить ей очень страшную боль,
От которой она устала.
И не зная, зачем появилась на свет,
Не желая идти вперед,
Даже думать боялась, что его нет.
А тем более, что он умрет.
От былой ее жизни остался блик,
И чреда сплошных неудач.
А ее успокоить хотел старик:
– Да не надо, будет, не плачь.
Птицы черные в небе подняли крик.
Попрощавшись, она ушла.
Только в спину окликнул ее старик:
– Кто же умер-то? – Я умерла!
Лишь один был в жизни ее человек.
И жила, лишь его любя.
А потом потеряла его навек.
Потеряла саму себя.
Я не хотела жить
Я не хотела жить, а он с ума сходил.
Переживал, что это вдруг не шутки.
Ведь перед ним огонь любви светил,
И мысли, что случится с ней,
казались жутки.
И ураганы страсти жили в нем.
Все мысли об одной, так близкой сердцу.
Не спал он ночью и не мог есть днем,
Когда закрылись в ее сердце дверцы.
Она не знала, что он ей живет.
Так, не спеша, к нему спиною встала.
А он мечтал, что за нее умрет.
В одно мгновенье той любви не стало.
Что было с ним. Болела голова.
От пламенной любви не стало сил.
Ведь он не верил, что она жива.
Но в сердце у него ее огонь остыл.
И год за месяцем все плыл и плыл.
И редкие звонки ее сбивали с толку.
Когда, ей вдруг хотелось, он так рядом был.
Ведь он искал любви, как в том стогу иголку.