Как-то само собой получилось, что студенческие друзья перестали навещать нас и зазывать на тусовки; ну, у всех своя жизнь… Да и сами мы потеряли вкус к вылазкам на природу или в театр. Хотя стали прилично зарабатывать и сняли квартиру ближе к работе, быт затягивал все сильнее, и по выходным если чего и хотелось, то разве что лежать на диване или резаться в онлайн-игры. Тогда я много играл, это стало почти зависимостью, которая после развода прошла сама собой — просто потерял к играм интерес.
Я все терпел, ведь я любил Катьку и понимал, что она тяжело переживает потерю первой беременности. Конечно же, я хотел ребенка от нее, но ведь ребенок не существовал пока даже в виде двух слившихся клеток, а вот вполне реальный муж для Катьки словно бы существовать перестал. Я вяло надеялся, что со временем все как-то устаканится. Но прошло три года, и становилось только хуже. Мы теряли друг друга.
Последней каплей стала безобразная уличная сцена. Я помог выйти из автобуса женщине с коляской — даже не молоденькой красотке, а бабуле, измотанной вертлявым внуком. Катька принялась орать на меня прямо на улице, под злорадными взглядами прохожих. Она кричала, чтобы я не смел, что она не станет этого терпеть, что раз у меня семья, то все мои силы должны тратиться на семью, а не на посторонних! В этот момент я с некоторым даже облегчением понял, что просто проиграл эту войну; сказал, что раз так, то я, видимо, не готов к семейной жизни. Повернулся и ушел, оставив перекошенную Катьку на тротуаре одну.
Откуда взялся этот монстр, когда он поглотил смешливую девушку, которую я любил, и почему я не заметил, как это произошло?
Когда мы шли разводиться, я вспомнил скандальную парочку, встреченную в день свадьбы, и наше обещание никогда ей не уподобляться. Не знаю, думала ли о них в тот момент Катька.
И вряд ли когда-нибудь узнаю.
Глава 8
Разве ты не хочешь накормить своих детей?
Апрель 2019 года
— Олег Витальевич, добрый день!
Лохматый паренек с нелепыми синими прядями в волосах широко улыбнулся и протянул руку. Пришлось пожать. Новенький, наверно — рожа не примелькавшаяся. Хотя где-то я его видел…
«Натив» разрастался, и с каждым новым рядовым сотрудником я теперь лично не знакомился — Каннибаловна готовила приказ, я подписывал. Особо инициативные перехватывали меня вот так, в коридоре, чтобы представиться. Хотя большинство, полагаю, даже не знали генерального директора в лицо. Какая им, в сущности, разница?
— Я Саша Корнеев, новый сисадмин, — паренек угадал мое замешательство.
— Рад познакомиться, Александр, — скучно ответил я, надеясь поскорее отвязаться. — Добро пожаловать в наш дружный коллектив.
— Вы у нас в ГЭШ лекцию читали, — не унимался жадный до начальственного внимания юноша. — Я тогда сразу понял, что буду работать только в «Нативе».
Что еще за ГЭШ… ах да, выступал же в какой-то шараге. И чего я там наговорил подрастающей популяции офисного планктона?
— Очень рад, — выдавил я. — А что именно в моем выступлении тебя вдохновило, Саша Корнеев?
Паренек ухмыльнулся:
— Открытый и прагматичный подход к построению трудовых отношений!
— А. Ну да, — черт, не помню, что я там нес, чтобы как-то заполнить академический час. — Открытость и прагматизм — это, конечно же, наше все. Если появятся вопросы и предложения, или возникнут любые проблемы, я всегда доступен. Сейчас, извини, спешу.
Я выразительно глянул на часы. Подумал, не надо ли сделать этому Саше замечание насчет внешнего вида. Лохматый он какой-то, расхристанный, говнодавы грязные… Не Протасов, чай, чтобы бравировать засаленными рукавами. В «Нативе», как и почти во всех айтишных компаниях, дресс-кода нет, костюмы с галстуком носят только охранники; но нельзя же так распускаться, тем более в первые дни на новом месте… А, впрочем, почему мне не наплевать? Что я как бабка на лавочке, ей-богу.
В кабинете ждал Вадим. Он был включен в короткий список тех, кого бдительная секретарша Вера пропускала ко мне в любое время.