Ей нужен был ее ребенок.
— Уходи. — Кэрол отступила назад и захлопнула дверь перед носом Айви.
Воздух вырвался из легких Айви. У нее закружилась голова.
Она сделала это. Она извинилась. Прекратятся ли теперь электронные письма Кэрол? Хотела ли Айви, чтобы они прекратились?
Ей потребовались последние остатки сил, чтобы разлепить ноги. Колени Айви задрожали, когда она повернулась и зашаркала к лестнице. Затем она подняла глаза.
И обнаружила Майкла, ожидающего на тротуаре. Судя по ухмылке на его лице, он слышал всю стычку с Кэрол.
— Что ж, это было интересно.
Блять.
Глава 37
Рядом со столиком Кассии на втором этаже библиотеки сидела компания. Шумная компания. Библиотекарша трижды шикала на них, но они все равно не унимались.
— Заткнитесь. Заткнитесь. Заткнитесь, — пробормотала она себе под нос.
— Ха! — рявкнул какой-то парень. — Однажды я видел, как ребенка попросили написать стихотворение о любви. Все, что он сделал, это написал номер телефона своего лучшего друга. Что, если бы мы сделали что-то подобное? Остроумное, понимаете? Творческое? Легкое.
— Ленивое, — пробормотала Кассия.
Она целый час слушала, как эта команда делится идеями друг с другом. На данный момент, учитывая их успехи, она была уверена, что каждый из них завалит психологию на первом курсе.
Кассия потерла виски, жалея, что забыла наушники дома этим утром. Ошибка, которую она никогда больше не совершит. Она наклонилась ближе к своей книге, ее глаза сузились, вглядываясь в текст.
— Сосредоточься. Ради всего святого, сосредоточься.
Это была последняя неделя занятий в этом семестре. Следующая будет финальной. Затем «Астон» объявит перерыв на зимние каникулы.
Приближалось Рождество.
Но Кассия позже побеспокоится о том, что проведет праздники в одиночестве. После того, как она закончит семестр со своими безупречными оценками.
— Как насчет этого? — Девушка из группы встала, ее руки взлетели в воздух, когда она объясняла еще одну ужасную идею.
Кассия застонала.
— Идиоты.
— Разговариваешь сама с собой, рыжик?
Она оторвала взгляд от книги, когда Эдвин выдвинул стул рядом с ней.
Его голубые глаза ослепили, и ее предательское сердце дрогнуло.
Со Дня благодарения прошло уже две недели. Две недели с тех пор, как он вышел из ее спальни. Прошло две недели с тех пор, как он разговаривал с ней в последний раз.
И за эти две недели она решила, что предупреждение Майкла было справедливым.
Эдвин Кларенс получил от Кассии то, что хотел, и превратился в призрака.
Она так чертовски устала от призраков.
— Ты ошиблась этажом, — сказал он.
Кассия выгнула бровь.
— Серьезно?
— То место наверху — и твое тоже.
— Невероятно. — Две недели, и он захотел поговорить о месте ее учебы?
Она захлопнула книгу, ее движения были торопливыми и сердитыми, когда она запихивала свои вещи в рюкзак и застегивала его на молнию. Затем она встала, чуть не опрокинув стул, и натянула куртку. Она обогнула стол, собираясь выйти из библиотеки, но остановилась. Вместо этого она подошла к столу команды.
— Вы должны выступить с презентацией о любви, верно? — спросила она первокурсников. — Но каждая идея, которая приходила вам в голову — дерьмо.
Каждый из них смотрел на нее широко раскрытыми глазами и с отвисшей челюстью.
— Сделайте что-нибудь другое. Напишите о том, что происходит, когда любовь идет наперекосяк. О разочаровании. О предательстве. О манипуляциях и лжи. Расскажите уродливые истории о любви. Вот вам тема для вашей презентации.
— Да. — Парень, предложивший идею с телефонным номером, вскочил со стула с поднятыми руками. — Мы могли бы сделать что-то вроде страшилок, понимаете? Парень изменяет своей жене, а она режет его на тысячу кусочков и закапывает в своем саду с петуниями.
— Хорошая идея. — Кассия бросила взгляд через плечо на Эдвина, затем оставила группу мозгового штурма, ее сообщение было доставлено.
У нее было что-то с Эдвином, а потом он исчез, не сказав ни слова. Он разочаровал ее. В ее жизни было достаточно разочарований от мужчин, которых хватило бы на целую вечность.
— Кассия. — Эдвин догнал ее, когда она выходила из передних дверей библиотеки.
Она продолжала идти, ее дыхание клубилось вокруг нее в морозном декабрьском воздухе. Прошлой ночью выпал снег, покрыв территорию кампуса нетронутым белым покровом.
— Мне жаль. — Эдвин зашагал рядом с ней. — И я понимаю, что извинение запоздало на две недели.
— Ты прощен. — Она взмахнула запястьем. Определенно, не прощен. — Увидимся.
— Поговори со мной. — Он схватил ее за локоть, заставляя остановиться.
Она резко повернулась к нему, вырывая свою руку.
— Ты не имеешь права прикасаться ко мне.
Эдвин поднял руки, выражение его лица было оскорбленным.
— Рыжик.
— Не надо, Эдвин. Просто не делай этого. — Четырнадцать дней сдерживаемого разочарования вырвались наружу из бутылки, в которой она хранила его запечатанным. — Я не позволю, чтобы меня использовали. — Только не снова.
— Я…
— Шшш. — Кассия рубанула рукой по воздуху.
По крайней мере, сегодня кто-то прислушался к шиканию. Эдвин закрыл рот, его губы сжались в тонкую линию.
— Я не буду для тебя удобной. — Только не снова. — Я не буду запоздалой мыслью. — Только не снова. — Я не буду игрушкой. — Только не снова.
— Ты не являешься ни одной из этих вещей, — сказал он.
— Я тебе не верю. После всего того дерьма, что ты мне наговорил, о том, как ты собирался проверить мои возможности. Рассказать мне, что думать и что чувствовать по отношению к нам. Как ты все прояснишь. Что ж, я думаю, твой уход дал понять все это очень, очень ясно.
Грудь Кассии тяжело вздымалась, когда все, что она хотела сказать, вырвалось на поверхность. Это покинуло ее, а вместе с этим и готовность бороться. Поэтому она ушла.
Эдвин отпустил ее.
И это, помимо всего прочего, доказывало, что их «кем бы они не были» пришел конец. Что ей нужно было сделать, чтобы найти мужчину, который будет бороться за нее? Который останется рядом с ней? Который выберет ее?
Никто не выбирал Кассию.
А это означало, что она должна была выбрать себя сама.
Прогулка до поместья была теплее, чем этим утром, и она не потрудилась надеть перчатки. Но было ли это на самом деле повышением температуры на улице или гнев и сожаление согревали ее кровь?
Когда же она научится распознавать волка в овечьей шкуре? Когда же она перестанет позволять очаровательным улыбкам, воскресным завтракам и монеткам пробираться сквозь ее защиту?
— Боже. — Она распахнула дверь особняка и захлопнула ее за собой. В последнее время Кассия хлопала многими дверьми. Затем она затопала вверх по лестнице, вкладывая свое раздражение в каждую ступеньку. Добравшись до своей спальни, она сразу же потянулась за наушниками, которые забыла сегодня утром, и водрузила их на место.
Ее куртка была брошена на пол, рядом с ней лежал рюкзак. Затем она нашла свой телефон, прокручивая плейлист, соответствующий ее безумному настроению, готовая позволить ему греметь у нее в ушах. Может быть, она прогонит это раздражение танцем, как это было на День благодарения.
Но прежде чем она успела нажать кнопку воспроизведения, чья-то рука выдернула наушник.
Кассия ахнула, оборачиваясь.
Эдвин возвышался над ней, хмурое выражение исказило его красивые черты, когда он вынимал другой наушник. Его щеки раскраснелись. Кончик носа покраснел, а пальцы похолодели.
Он что, шел за ней?
— Что ты здесь делаешь? — спросила она.
— Веду разговор, который не собирался вести в кампусе.
Дверь за ним закрылась. Супер-сыщицей ей не быть. Серьезно, как она могла не заметить, что он последовал за ней домой и зашел в ее комнату?