‑ Что ты делаешь? ‑ спросила я, увидев, как Туниса рассыпала по снегу какой‑то порошок, который заклубился, задымился и зашипел.
‑ Заметаю следы, ‑ возвращаясь в карету и закрывая дверь отозвалась ведьма и постучала по стене, давая знак кучеру, что можно ехать. ‑ Нельзя чтобы тебя нашли у меня.
‑ Всё‑таки боишься.
‑ Не хочу, чтобы нам мешали, ‑ возразила Туниса, касаясь моего лба. Ох, какой холодной была её рука. ‑ Г оришь вся. Слишком быстро всё идет.
‑ Итана спаси, ‑ попросила её, хватая за руку.
‑ Спасёшь сама, ‑ неожиданно серьёзно ответила женщина. ‑ Выздоровеешь, примешь новую себя и спасёшь.
‑ Я и себя спасти не могу, ‑ пробормотала я, закрывая глаза и откидываясь на спинку сидения.
Как ни старалась, как ни пыталась, но всё‑таки в какой‑то момент сознание ускользнуло. Я закрыла глаза и отдалась лихорадке, отказавшись сопротивляться.
Следующие часы или дни, время для меня тянулось странно и непонятно, то замедляясь, то ускоряясь, я провела в бреду, балансируя между реальностью и кошмарами.
Они были разными эти кошмары. Я видела тень демона, чувствовала его взгляд и дрожала от страха, зная, что он где‑то там и скоро придёт за мной. Ему не надо было даже появляться, чтобы доводить меня до истерики. Я видела смерть Итана от его рук и захлёбывалась от крика и слёз, зная, что ничего не могу сделать. Падение завесы и толпы демонов, бросившиеся в атаку, конец любимого Иллиума и разрушенные стены обители. Все мои самые страшные кошмары оживали и истязали, заставляя корчиться от боли.
Однажды ко мне пришла Кандира. Светловолосая хранительница склонилась ко мне, запечатлев на лбу холодный поцелуй.
‑ Ты молодец. Зря не позволила всё тебе показать. Сейчас было бы легче.
Я прогнала её, крича и сыпля оскорбления. Никогда так не ругалась, но и стерпеть не могла. Это её вина. Только её!
А еще меня вновь и вновь возвращало в разрушенный перевалочный пункт. Знаки на каменных колонах сияли всё ярче и кружили вокруг нас в каком‑то странном непонятном танце.
Шуршал матрас подо мной, набитый какой‑то травой. Туниса сказала, что так надо, я помнила. Или сама придумала, не помню. Мне было всё равно, трава, так трава. Посреди комнаты в самом центре был круглый камин с огнём. И ведьма кружилась вокруг него, причудливо изгибаясь и танцуя. Юбки взметались и опадали, блестели и звенели многочисленные браслеты и бусы.
Она поила меня отварами, делала различные примочки и компрессы, стирала липкий пот и раз за разом заставляла просыпаться.
‑ Не им тебя судить. Ты трижды отмечена великой. Ты выше их всех. Избранная, что спасёт наш мир.
«Нет! Нет! НЕТ! ‑ хотелось мне закричать ей. ‑ Я больше не хранительница. Я сделала свой выбор и буду отвечать. Я готова... только позвольте мне уйти... я так устала!»
‑ Процесс идёт слишком быстро. Держись, Айвири, ты должна пройти через это. Должна выдержать, ‑ вновь шептала ведьма, поглаживая меня по мокрым от пота вискам.
В голосе Тунисы читалась вина и жалость, но я всё равно её не понимала, дрожа и погружаясь в очередной кошмар. Сгорая в лихорадке, словно на раскаленной сковороде.
И такой круговорот в голове и в жизни. Без начала и конца.
А потом в дом ведьмы пришел Блейн. Пришел за мной.
В какой‑то момент я вынырнула из забытья и услышала смутно знакомый мужской голос. «Итан», ‑ застучало в сумасшедшей надежде глупое сердце.
Но я ошиблась.
Они стояли у дверей. Блейн и Туниса, которой хватило смелости встать на пути у не слишком доброжелательного ликана.
‑ Где Айвири?
‑ С чего ты взял, что она здесь?
‑ Только ты смогла бы так ловко скрыть её следы, уничтожив запахи. И только тебе хватило бы смелости привести её к себе домой, не боясь проклятья.
‑ А ты значит, не боишься? ‑ насмешливо спросила та, продолжая неподвижно стоять на его пути.
На целую голову ниже него, красивая, гордая и недоступная.
‑ Я давно проклят, Туниса. Так что отойди с дороги.
‑ А то что?
‑ Я не шучу. Пусти.
‑ Айвири больна. Жар, лихорадка, бред и кошмары. Она не узнает тебя и не сможет поговорить. Так зачем её сейчас мучить? То, что нашел ‑ молодец. И так трогательно заботишься, ‑ с лёгким сарказмом продолжила ведьма, тряхнув головой и разметав чёрные локоны по спине. ‑ Я действительно тронута.
Блейн проигнорировал её интонацию, хотя точно услышал.
‑ Что с ней?
‑ Последствия выбора, ‑ уклончиво отозвалась Туниса.
И я не смогла отделаться от мысли, что женщина что‑то скрывала. Да, лгать не лгала, но явно не договаривала. Интересно почему?
‑ Я должен увидеть Айвири, ‑ произнёс мужчина, сделав еще одну попытку обойти Тунису и снова безрезультатно.
‑ Зачем?
‑ Она моя пара, ‑ рыкнул Блейн.
‑ Ты же знаешь, что это не так. Твоей парой была другая, ‑ тихо произнесла Туниса. Настолько тихо, что я едва смогла расслышать. Пришлось даже задержать дыхание.
‑ Айвири единственная, кто смог за эти годы вызвать у меня хоть какие‑то эмоции. Может ты и права, и она не моя пара. Но с ней я начал оживать. Один раз ты уже уничтожила меня, Туниса, второго раза не будет.
‑ Не я.
‑ Лаари, ‑ согласился Блейн. ‑ Ни тебе, ни богине я не уступлю.
‑ Хорошо. Пусть так, ‑ согласилась с его доводами ведьма. ‑ Ты считаешь её парой. А она? Она думает так же? Ты же знаешь, что это не так. Есть Итан.
‑ Он почти мёртв.
Я вздрогнула и закусила губу, чтобы не закричать.
«Итан! Итан! Итан!» ‑ вопило растерзанное сердце.
Серые глаза, взгляд, который укутывал как облако. Чувственные губы, от улыбки на которых сбивалось дыхание. Такие мягкие и нежные, покрывающие каждый участок кожи. Голос, от которого всё дрожало внутри.
‑ А Айвири проклята, ‑ донесся до меня голос Тунисы. ‑ Не боишься?
‑ Уже спрашивала. Нет, не боюсь. Давно уже не боюсь. Разучился.
‑ И что собираешься делать теперь, когда весь мир от неё отвернулся?
‑ Увезу отсюда. Из Ардана и дальше, на край мира, где никто не будет знать правду. Где она будет счастлива.
Туниса ответила не сразу. Было видно, что этот разговор давался ей тяжело.
‑ Счастлива она будет только с Итаном. Ты же знаешь, что значит терять пару? Тогда почему хочешь поступить с ней так же? ‑ спросила у него, осторожно касаясь плеча.
Так, словно боялась обжечься. Но сколько скрытой ласки было в этом простом движении, сколько боли в голосе.
‑ Мы с ней оба сломлены, Туниса. Растоптаны богиней и её играми. Мы станем поддержкой друг друга.
‑ Звучит красиво. И ты даже, возможно, сам веришь в это. Я не стану тебя отговаривать, не имею на это права. Вот только поговорить с Айвири сейчас не позволю. Она еще не пришла в себя. Вот очнётся, тогда так и быть, приходи. Сам ей всё расскажешь и примешь ответ, каким бы он ни был.
‑ Она здесь уже пятые сутки. Сколько еще ждать?
Сколько? Пять дней? Я едва не задохнулась от удивления и шока. Невероятно. Ничего не помню, всё как в дымке.
Туниса оглянулась. Она видела, что я очнулась, но вида не подала.
‑ Еще дня два‑три потерпишь? ‑ поворачиваясь к ликану, спросила ведьма.
‑ Я приду завтра.
Она закрыла дверь за мужчиной и еще долго стояла, прислонившись к ней лбом и тяжело дыша.
Только через пару минут, Туниса нашла в себе силы подойти ко мне и присесть на шуршащий матрас.
‑ Как ты? ‑ спросила женщина, касаясь моего лба. ‑ Жар начал спадать.
‑ Пить хочется.
‑ Сейчас, ‑ ответила Туниса, потянувшись к графину с водой. ‑ Это хороший знак. Слышала Блейна?
‑ Да.
‑ Что скажешь?
Я приподнялась на локтях и жадно выпила воду, которую она поднесла к моим губам.
‑ Богиня и вам сломала жизнь, ‑ падая на подушки, заметила я.
‑ Всё для победы. Что значит счастье двух, когда на кону жить стольких людей.
‑ Блейн знал, что вы пара?
‑ Знал. Этот дар и его сломал. Он начал рисковать, бросаться в самую гущу битвы, сыскав славу героя. Никто не знал, что так он пытается унять боль в сердце. А я... я все эти годы смотрела на вереницу его женщин, которые приходили и уходили, не в силах затронуть сердца, ‑ глядя перед собой, отозвалась Туниса. ‑ Я хотела ему счастья. Мечтала, чтобы он нашел замену. И боялась этого.