Литературная резиденция. IV. Русло.
Шёл шестой день литературной резиденции, 25 октября. Я наконец-то выбралась из своей берлоги и сходила к реке. Вчера и сегодня - цветастая осень. Из окна комнаты видно лес и пожарную деревянную лестницу. Полина подарила мне вчера серый пуховый платок. На фоне памятника Пушкину мы сделали четыре фотографии. У столбов "Европа-Азия" ещё две. В Перми у меня фотоальбом. Создаю калейдоскоп памяти. Из Москвы много фотографий. На телефоне ещё больше. Как очистить голову от памяти, вытряхнуть всё, что оставило серый след?
Вся гостиница сплошь из дерева, люблю ходить босиком по лакированному полу. На первом этаже - чучело медведя, он приветствует нас около столовой. На ощупь шерсть на лапах жесткая, а холка - мягкая. Под деревянной лестницей стоит цапля, а на книжном шкафу, если подняться на второй этаж к жилым комнатам, огромный осётр. Спокойно в этой сторожке. Расписание сложилось само собой: к 9 на завтрак, потом засыпаю, встаю уже к обеду. Стоит только прилечь на кровать, как прирастаю, веки тяжелеют. По утрам будят синицы. Не совсем понятно, с чем связано их желание пробраться внутрь, но москитная сетка их не останавливает. Маленькими клювами они пробивают защиту и стучатся в окно. Может, они, насмотревшись на нашу сытую жизнь, тоже решили приобщиться к слову? Упорства им не занимать, каждое утро стучатся.
А Москва копошиться. Стоило мне уехать, как институт объявил внезапный переезд и выход на очное обучение. Конечно, когда я поступала, то надеялась на очное обучение. Тогда и силы были. А 3 года спустя расслабление поясницы мне только сниться. Смутное время в Москве начинается, когда уезжаю оттуда. Серое. Платок теплый. Тяжело выйти из деревянной комнаты. Цикличное воспроизведение сытой жизни. Однажды – и, должно быть, скоро – придется осознать, чего главным образом недостает нашим большим городам: тихих и отдаленных, просторных мест для размышления, мест с высокими длинными аллеями для скверной или чересчур солнечной погоды, куда не проникает шум экипажей и крики разносчиков и где более утонченное чувство такта воспретило бы даже священнику громкую молитву; сооружений и парков, которые в целом выражают возвышенный характер раздумий и одиноких прогулок.
Позавчера вчера прошла полторы тысячи шагов. Поругала себя не понятно зачем. Что тосковать по ушедшему? Не жизнь, а жертвоприношение лучшей версии себя. Зато оправила рассказ в «Сибирское огни». Утром пришёл отказ. Вышла проветриться после завтрака. Отказ совсем немного волнует, т.к. НЕ волновать судьба своего произведения НЕ может. Вы видели этих невозмутимых людей? Чтобы не случилось, они всегда в порядке. Думается мне, они грустят более всех нас, разгоряченных холериков.
С работой пока тихо. Вечером написала Валере. Стартап прозябает. Мой парень в жаркой Индии стал спокойнее. Познаёт дзен. Вернулась в комнату. Открою окно проветрить: духота такая. За окном ветер морочит листву. Все такое жёлтое: и солнце, и пол под ногами, и эти листья и даже, кажется, небо желтеет, но это обман. Осень токсичная: завлекает и не даёт ни малейшего шанса. Чего стоит одно Бабье лето. Разводит реальность с мечтой к чертям собачьи Мы сходили с Жулькой вдвоём к Сакмаре. У собаки дрожали лапы, но она шла на свет и ветер. Обратно шли быстрее, почти бежали, от этого желтого миража. Пуховый платок - моё спасение, теплый розовый шарф лежит где-то в Москве на вешалке или кровати. За лесом - проселок идет к гостинице через поляну. За спиной дерево опрокинулось, завело голову набок и удивленно взирает на каждого, кто...