О.: Вы правы.
В. (удовлетворенно): Отсюда легко предположить, что вы надеетесь спровоцировать эти беспорядки и на вашей стороне будет армия в сто тысяч человек.
О.: Во-первых, это неправда. И даже если бы это было так, вам было бы легко убедиться, что среди исследователей с трудом наберется десять тысяч мужчин призывного возраста, причем ни один из них в жизни не держал в руках оружия.
В.: А не действуете ли вы как агент какой-либо другой организации?
О.: Нет, я ни на кого не работаю, господин судья.
В.: Вы – бессребреник, слуга науки?
О.: Да.
В.: Тогда следующий вопрос. Можно ли изменить будущее, доктор Селдон?
О.: Конечно. Например, этот зал может через пару мгновений взлететь на воздух. Если бы это произошло, будущее в какой-то степени изменилось бы.
В.: Не иронизируйте, доктор Селдон. Я вас спрашиваю, может ли измениться будущее всего человечества.
О.: Да.
В.: Это легко сделать?
О.: Нет. Очень трудно.
В.: Почему?
О.: Дело в том, что психоисторическая направленность населения даже одной планеты имеет колоссальный запас инерции. Для того чтобы направленность изменилась, она должна столкнуться с чем-то, имеющим сходный запас инерции. С такой же массой людей, например. А если их мало, должен пройти солидный промежуток времени. Понимаете?
В.: Думаю, что да. Трентор не обязательно должен быть разрушен, если большие массы людей будут этому противостоять.
О.: Вы правильно поняли.
В.: Ста тысяч человек хватит?
О.: Нет, сэр. Этого будет мало.
В.: Вы уверены?
О.: Прошу вас учесть, что население Трентора составляет около сорока миллиардов. Что тенденция к распаду охватывает не только Трентор, но и всю Империю, а в Империи проживает почти квинтиллион человек.
В.: Ясно. Тогда, может быть, сто тысяч ваших сотрудников смогут хоть как-то противостоять разрушению, если и они, и их потомки будут работать над этой проблемой в течение пятисот лет?
О.: Боюсь, что нет. Пятьсот лет – это слишком мало.
В. (улыбаясь): Ну-ну… Итак, доктор Селдон, из всех ваших заявлений можно логически вывести следующее: вы собрали сто тысяч человек для работы над вашим проектом. Однако этого недостаточно для того, чтобы изменить ход истории Трентора на протяжении пятисот лет. Другими словами, они не могут предотвратить упадка, как бы упорно ни трудились.
О.: К сожалению, вы правы.
В. (торжественно): В таком случае, доктор Селдон… Обдумайте ответ. Какова цель работы ста тысяч ваших сотрудников?
Голос судьи сделался резко-скрипучим. Казалось – до сих пор он темнил, а теперь вышел из укрытия и был уверен, что загнал своими вопросами Селдона в угол.
По залу пробежал шепоток. Даже члены Комитета начали переговариваться. Только Председатель оставался все таким же невозмутимым и мрачным.
Гэри Селдон молчал. Он ждал, пока установится тишина.
О.: Свести к минимуму последствия упадка.
В.: Точнее. Что вы имеете в виду?
О.: Объяснить просто. Будущее разрушение Трентора – не изолированный процесс, отдельный от всей истории человечества. Оно станет кульминацией сложной драматической коллизии, возникшей несколько столетий назад, развитие которой все ускоряется. Я имею в виду, господа, полный упадок и распад Галактической Империи.
Шепот в зале перерос в возмущенный гул.
– Значит, вы открыто заявляете, что… – воскликнул судья.
Но его слова потонули в общем крике: «Измена!»
Председатель поднял молоток и ударил в гонг. В аудитории постепенно восстановилась тишина. Судья глубоко вздохнул и продолжил допрос.
В. (театрально-торжественно): Осознаете ли вы, доктор Селдон, что говорите об Империи, история которой насчитывает двенадцать тысячелетий, за плечами которой превратности судьбы многих и многих поколений…
О.: Осознаю. Мне известно как теперешнее состояние Империи, так и ее прошлое. Не желая оскорбить кого-либо из присутствующих, скажу, что мне все это известно лучше, чем многим другим.
В.: И вы предсказываете разрушение всей Империи?
О.: Мое предсказание основано на математических расчетах. Здесь нет никаких личных суждений. Я и сам не рад, что все так складывается. Даже если предположить, что Империя плоха на сегодняшний день, состояние анархии, которое неизбежно наступит в ней после распада, будет во много раз хуже. Именно с угрозой анархии и призван бороться мой проект. Падение Империи, господа, – катастрофа, и противостоять ей чрезвычайно трудно. Империей правит бюрократия, власть которой все более усиливается. Всякая инициатива снизу пресекается, воздвигаются кастовые барьеры, задыхается научный поиск, и прочее, и прочее. Все это продолжается уже много веков. Повторяю, это слишком непостижимый и грандиозный процесс для того, чтобы его остановить.