- Да, коллега, вы, как и всегда, правы! – внезапно согласился оппонент.
Мой защитник, во всеобъемлющем порыве вдохновения шлёпнул ладонью по краю столешницы. Рука у него оказалась тяжелой. И, видимо, он чего-то явно не рассчитал, потому что столешница жалобно скрипнула и в воздух фейерверком взлетели все листы, писчие принадлежности и прочие предметы, разложенные перед комиссией. Особенно красочно катапультировался графин с бодрящим напитком. Он кувыркнулся в воздухе и феерично рассеивая капли алой жидкости, пролетел над всеми мэтрами, заставив их пригнуться, преодолел расстояние до стены, впечатался в неё и нашёл упокоение в удивительно мелких осколках на полу.
Что такое бодрящее пили деканы – осталось неизвестным. Только кроваво красное пятно на ранее белоснежной стене намекало на не совсем соответствующее содержимое графина.
Я просто обалдела: «Вот это силища!» Градус уважения к защитнику в моей душе поднялся до невиданных высот.
Виновник учинённого безобразия несколько запоздало, с моей точки зрения, щёлкнул пальцами, и всё разлетевшееся вернулось на свои места, за исключением графина, который восстановлению не подлежал. И как ни в чём, ни бывало, продолжил свои умозаключения под взглядами присмиревших членов приёмной комиссии, которые такими способностями не обладали.
- Жаль. Очень жаль, что наш факультет так молод, что до четвёртого курса ещё никто не доучился! Поэтому, зачисляю вас, - он вперил в меня грозный синий взгляд, - на третий курс факультета Экспериментальной манамузыки и психофизических волн! Нам очень нужны такие талантливые и креативные личности.
Занавес, господа!
Я просто в ауте. И даже не знаю – расстраиваться мне или стоит порадоваться?
Глава 2
Вообще-то мне мой декан отчего-то сразу понравился. Да, странно, но так иногда бывает!
И понравился не оттого, что оказался магически и музыкально одарённым красавцем, совершенно не похожим на всех своих коллег, забывших, когда в последний раз гантелю в руках держали, если вообще держали.
Моего декана, если бы встретила где-нибудь раньше, то приняла бы за кадрового военного. Подтянутая стройная фигура: высокий рост, широченные плечи, тонкие бёдра – не фигура, а мечта! Правильные тонкие черты лица с резко и чётко очерченными скулами. Строгий взгляд чёрных глаз. Яркие в меру тонкие губы. В чёрных слегка вьющихся волосах до плеч немного серебра ранней седины, которая его совершенно не портит.
В общем, по моей личной шкале предпочтений одним этим он заслужил оценку семь из десяти возможных. Им можно было любоваться, как памятником, как произведением искусства.
Так как я была последней в списке, то из лап приёмной комиссии мы с моим ценителем отправились прямиком в его кабинет. Правда, в этот день до него так и не дошли, но это уже другая история.
А тогда…
Шагая радом с этим высоким плечистым дроу, ощущала себя маленьким ребёнком. Этому было простое объяснение – моя макушка находилась, где-то в районе подмышки декана. И смотреть иначе, чем снизу вверх, на него не получалось.
- Наш факультет только набирает силу, - вещал преподаватель, обращаясь ко мне как к равной. – Классическая музыка уже изживает себя. Она устарела. Кого в наше время можно особенно удивить стаккато или, скажем так, виртуозностью исполнения шестьдесят четвёртых нот?
- Никого!
- Вот именно! Вы меня понимаете, и это главное. Мы единомышленники, - поддержал он мой скромный вклад, чем тут же подпитал уверенность в себе. – Миру нужно нечто новое, совершенно потрясающее! Такое, чтобы от первых звуков всё существо даже оглохшего в своих шахтах гнома, бросало в дрожь! Чтобы воздействие подкрадывалось к слушателю с самой необычной стороны. К тому же, уже давно пора перевести музыкальное творчество в практическую плоскость. Ведь, что такое звук? Это…
Декан, явно, сел на своего любимого конька и словно читал развёрнутую лекцию по, наверное, своему предмету, название которого было мне пока неизвестно.
- Кстати, - внезапно остановился он так резко, что я едва не впечаталась в вымощенную чёрным гранитом дорожку, поскользнувшись. Меня поймали, удержали и наконец-то представились. – Меня зовут Килай Меринж.
- Амалия Нейо!
- Очень приятно, Амалия!
И продолжил свою речь о современных реалиях и чаяниях. Если бы он только знал, как приятно было мне! Меринж был первым, кто при прямом знакомстве, услышав знаменитую фамилию, не стал восхищаться гением моего отца, оставляя для меня лишь пустое пространство где-то за спиной предка.