Он говорил и говорил. И все его слова лились бальзамом на мою искалеченную академическими постулатами душу. И чем темнее становился мир вокруг, тем выше поднималась отметка на шкале моего обожания.
Темнее же становилось в прямом смысле этого слова.
Факультет был настолько новым и необычным, а значит и нелюбимым, что его задвинули в самую древнюю и давно заброшенную часть академической территории. О ней всегда, сколько себя помню, ходили самые зловещие истории и легенды. Но об этом потом.
Некогда, ещё прежний ректор музыкальной академии, по рассказам папеньки, выиграл у ректора военной академии астрономическую сумму. И уж как они там решали эту проблему - я не знаю, но только МАО внезапно расширила свою территорию, обзаведясь ещё одним зданием.
Вот его-то я и созерцала сейчас, торчащее из буйно разросшейся растительности, как одинокая скала из океана.
Старинное готическое здание с запылёнными витражами и выцветшими рунами на стенах, частично разрушенное и неухоженное находилось в заброшенном уголке не менее древнего парка. Высокие чёрные стволы грабов, перекрученные какой-то чудовищной силой, создавали особенную атмосферу, навивая жуть реальности на оставшийся позади академически прилизанный лоск. Сюда чрезвычайно давно не заходил ни один садовник, то ли из страха, то ли из вредности. Отчего-то вечно багряные кроны деревьев шелестели на ветру, будто металлические пластинки бились друг о друга. Ели и сосны составляли им контраст цвета тёмной зеленью вершин, но своим колыханием добавляли к этому скрежету песчаных звуков.
Возможно, что какая-то магическая аномалия превратила благородные древа в подобие мистических монстров. Правда и остальные растения выглядели не лучше. Трава иглами топорщилась из серой земли.
Плети колючих кустарников переплелись ажурными петлями, будто спрут распустил свои щупальца. Изменившиеся цветы с короткими кожистыми лепестками так плотно и ровно усеивали ветки, что ещё больше добавляли сходства, напоминая присоски. Зато острые шипы можно было вполне использовать для самозащиты вместо кинжала. Даже с натяжкой невозможно было признать в них шиповник и розы.
Вообще-то в стародавние времена здесь находился факультет некромантов. Со временем их перевели в более обустроенное здание. И уже спустя пару столетий, этот шедевр неизвестного зодчего, у которого наверняка было психическое расстройство, стал оплотом совершенно юного направления в музыке.
По широким ступеням мы поднялись к распахнутым настежь тяжеленным кованым дверям склепа – ой, что я говорю?! Какого такого склепа! Нет, же – родного факультета экспериментальной музыки или ЭМПВ.
Здесь было пыльно, паутинно и страш… странно.
- Не пугайтесь, Амалия, - отчего-то решил утешить меня этот удивительный тёмный эльф, откидывая в сторону очередного и отчего-то чрезвычайно прыткого паука-самоубийцу, так и норовящего оседлать мою голову. – Эти трудности временное явление. Не хватает времени, а больше – средств, чтобы провести здесь грандиозный ремонт и привести всё в порядок. Потоки магических завихрений слишком сильны. И от этого мелкие твари плодятся на удивление быстро…
Меринж повёл рукой впереди себя и коридор, коротко вспыхнув синим светом, очистился от свежей паутины. И мы прошли дальше.
Из дальнейшего я узнала, что жить предстоит в этом же здании в одной из башенок, выделенной под общежитие. Столовая располагалась здесь же. Очень удобно: не надо вскакивать спозаранку, тащиться за тридевять земель, боясь опоздать на занятия. Можно экспериментировать допоздна и… и… любимые мои родственники наконец-то оставят меня в покое.
Вау! Как здорово! Здравствуй, самостоятельная жизнь!
Эта реплика относилась так же и к моей комнате. Нет, нет, не так! Восторженное – вау! – относилось к МОЕЙ комнате! Она была – вы не поверите! – двухуровневая с выходом на верхнюю площадку угловой башни. Так как студентов было совсем немного, то и места всем хватало, даже можно было выбирать.
Из девушек на факультете я была второй в этом потоке. Самая первая студентка, которая была принята из принципа: если нет желающих – возьмем из тех, кто согласился. Она сбежала через полгода после поступления, пересдав все вступительные экзамены на отлично. Об этом с грустью мне поведал декан, упомянув о том, что больше никогда классически убеждённых личностей в свою команду брать не собирается, а только «особенных» - таких, как я.