Я пошел в свою комнату, переоделся в необмятую еще форму, надел форменные кожаные ботинки (тоже черного цвета, как и мундир), и спустившись по лестнице на первый этаж оказался в столовой — гигантском помещении с высотой потолка метров семь, не меньше.
Глава 2
Как-то пришлось мне оказаться в одном из пафосных ресторанов высшего разряда, в одной из бывших советских республик. Ездил туда…по обмену опытом. В общем — задание у нас было — пробраться через границу дружественной республики, войти в недружественную, и взять одного уголовного авторитета, обложившегося со всех сторон своими боевиками. Взяли, чего уж там…даже не подстрелили. Так, помяли немного — не потому, что так было необходимо, а больше от полноты чувств. Паскудный был человечек, много чего на нем висело…ну нас и наняли его взять. Предложили добровольцам, я и пошел. Почему бы и нет? Хоть юность у меня бурная, с уголовниками и всякой шпаной якшался, но вот укоренилась во мне стойкая ненависть к этим…хмм…ну, неважно. С какой стати я, вояка, занимался этим делом? Так…предложили, за плату. А я и не отказался. И не пожалел.
Так вот — посетили мы с соратниками этот ресторан. Музыка играет — цыган в красной рубашке играет на скрипке. Потом ресторанный ансамбль, или как он там называется — стал играть «Естедей». Кто-то из посетителей заказал музыку. Все танцуют… Хорошо! Приятно! Но опять — дело не в музыке, и не в той операции, и даже не в куриных ножках, фаршированных грибами, которые я ел. Дело в зале ресторана. Зал столовой Академии был таким же пафосным, как и зал элитного ресторана. Высоченные потолки, лепнина…
Немного преувеличиваю, но в принципе почти все так и есть. Простор, огромные окна, и столики рядами. Каждый столик на два человека. Прикинул — если занять все столики…разом тут человек двести уместится. Или больше? Кстати — похоже что там вон вход в другой зал, поменьше. Наверное, тот зал для администрации Академии, этот зал для учащихся.
Насчет столиков…а с чего я решил, что они на двоих? Нет, точно на четверых! Просто они кажутся маленькими из-за того, что потолки высокие и вообще просторно.
Выдача еды — вон из того окошка, за которым угадываются фигуры раздатчиц или кухарок. Окошком я его назвал так…вгорячах. На самом деле — окно, окошище! На выдаче могут стоять сразу четверо или пятеро раздатчиц. Сейчас непосредственно у окна стояла одна, оно и понятно — каникулы, зачем использовать всю толпу? Одна раздатчица, две поварихи, уборщица — вот и весь состав кухонной бригады на время каникул. Я бы так и сделал.
Пахло вкусно — жареным мясом, сдобой, специями — не хуже чем в хорошем трактире. У меня сразу рот наполнился слюнями — все, что за сегодня съедено, это небольшой бутерброд в кабинете ректора. И то — едва урвал. Сдается, уважаемый дядечка Зоран так на меня рассердился за отказ уехать домой, что его бы воля — вырвал этот бутерброд из моего чрева вместе с кишками. Нет, ну так-то я его прекрасно понимаю — кому нужен такой заведомый «геморрой» в лице залетного ворка? Обязательно ведь будут неприятности, что он мне популярно и рассказал. Но что поделаешь? Такая вот наша селяви!
Иду через зал к окошку кухни, по дороге цепляю деревянный поднос со специального стеллажа при входе. Автоматически оглядываю зал на предмет нахождения в нем опасных субъектов. После беседы с ректором я уже «на щелчке» — это когда оружие снято с предохранителя — щелк! Жду любой неприятности. Скорее всего, слухи уже разлетелись по Академии — судя по всему Хельга еще та болтушка, и служит источником информации для всей округи. Главное — умело к ней подойти. Типичная секратарша, чего уж там.
В зале народу очень мало. Практически — он пуст. И скорее всего не потому, что еще не все собрались на обед — просто в Академии остались только штрафники, да те, кому не хотелось ехать домой. Ну и возможно — дежурные. Кто-то ведь должен следить за входом, за порядком, ну и вообще. так положено, чтобы в учебке оставались дневальные. Четверо сидят возле окна, выходящего во двор, на сквер, двое парней чуть поодаль, под высоким подобием пальмы, растущим в здоровенной, причудливо вылепленной из глины и обожженной бочке.
На меня воззрились все — и эти четверо, среди которых были две девушки, и двое под пальмой — даже есть бросили, так я их заинтересовал. Неужели здесь никогда не было ворков? А что…вполне может быть. Я отличаюсь от смуглокожих и черноглазых обитателей империи так же, как белый человек от мулатов. А ситуация нормальная — вот только представить, что в столовую Рязанского десантного училища вошел негр — самый настоящий, иссиня-черный, желтоглазый, в форме этого самого родного училища. Как бы на него смотрели?