Вот и я… мечтаю. Все иллюзии юной светлой девицы давно уж испарились. С самого первого дня в Академии. И хотя бы мало-мальски приятным человеком Уэйна Ливингстоуна я вовсе не считаю. А уж кто-то вроде Рэя, ну или моей бабушки, наверняка не раз в красках представляли, как прикапывают его тело в дальнем углу академского сквера. Хотя… что с моего жениха, что с бабушки станется вывесить бренное тело дражайшего ректора на главных воротах кишками наружу.
И что самое странное, меня картина, мигом представшая перед глазами, совершенно не испугала. Интересно, это во мне некромантский дар говорит или просто натура чернокнижницы? Понятия не имею, да и, честно говоря, понимать не хочу. Это странно, конечно — вдруг осознать себя той, кем тебя пугали в детстве. Зато с самоощущением и душевным равновесием всё в порядке.
6
— О чём задумалась? — поинтересовался Рэй, заметив, что я снова ушла в свои мысли.
— О том, насколько хорошая из меня вышла чернокнижница. Фамильяра нет, воспитывалась у светлых…
Рэй предсказуемо закатил глаза и сжал мою руку крепче. А потом и вовсе подтянул к себе и коснулся тыльной стороны губами. Я вмиг покраснела — вокруг нас всё же люди, а я всё ещё помню те многочисленные правила приличия, которыми меня пичкали в юности.
— Ты могла воспитываться хоть в Чаще у фейри, но всё равно была бы Найтстар. Лучшей чернокнижницей из всех, что когда-либо могли существовать в подлунном мире. А прошлым лучшим из всей нашей темной братии был я, так что…
Я фыркнула — Рэй всё же тот ещё высокомерный гад. Не для всех и не со всеми, конечно, но мне даже интересно стало — сколько народа в Астрэ терпеть не может ползучего гада Блэквуда за острый язык? По всему выходит, что очень много, однако же смелости заявить об этом ему в лицо вряд ли у многих достанет.
— Вот стану лучшей на потоке, тогда и поговорим.
— Я не был лучшим на потоке. Ну, то есть был, разумеется, да только у Чейз и прочих светлых болванов имелись некоторые…
Рэй вдруг прервался на полуслове и выпустил мою руку, Шеан тоже поднял голову с моих колен, встал на все четыре лапы. Через пару мгновений я поняла почему — перед нами предстал внушительных размеров чёрный пес весьма жутковатой наружности. В зубах у него я приметила конверт, который он протянул к Рэю.
Тому хватило нескольких секунд, чтобы прочитать послание, и лицо его стало ещё более серьёзным.
— Что-то случилось?
— Это пёс Гилбертов. Нам пора возвращаться в Блэк-холл.
Что тут скажешь? Пора так пора. Жаль, конечно, да ничего не поделаешь… Поднявшееся изнутри недовольство я мигом загнала подальше и покорно взяла своего спутника под руку, чтобы чинно удалиться из милого ресторанчика обратно в мрачные коридоры Блэк-холла.
Однако же сколько ни сдерживайся, а проклятый Рэйнхарт Блэквуд неизменно умудряется читать по моему лицу словно в открытой книге.
— Веришь нет, я был бы жуть как рад сказать старине Тони, чтобы он катился в Пекло, — заявил он, улыбнувшись мне — ласково так, даже будто бы чуть виновато. В жизни бы не подумала, что Рэй так умеет. — Но, боюсь, это действительно срочно. День у нас не так чтоб задался, зато на вечер я в полном твоём распоряжении.
— Только на вечер? — дерзко осведомилась я, даже как-то умудрившись не покраснеть. — Что же это, к покоям лорда сам лорд не прилагается?
— Как можно, юная леди? — отозвался Рэй, состроив чопорную мину, которая и старую грымзу Чейз посрамила бы. Однако я-то вижу, что он с трудом сдерживает смех. — Уж не помышляете ли вы обесчестить жениха до свадьбы?
Помышляю. И ещё как помышляю! Правда, до недавнего времени не думала, что у меня хватит смелости озвучить вслух все те неблаговидные помыслы.
— А для чего же ещё я позволила себя похитить? — Одарив уже неприкрыто веселящегося Рэя небрежным поцелуем в щёку, я решительно отвернулась от него и распахнула дверь покоев — тех самых, в которых я решительно отказываюсь спать одна. — Ужин в семь, милорд. Не опаздывайте.
Едва упрятавшись в комнату, протяжно выдохнула и спрятала лицо в ладонях. Великие звёзды, и когда только я выучилась так нагло вести себя с мужчинами? Что ещё важнее, почему мне моё же неприличное поведение настолько нравится? Да, смущает порой изрядно, однако нет и следа той неловкости, что возникала всякий раз, стоило мне остаться наедине с Робертом.