Душ… Какой соблазн.
– А вы, господин, пока юная дева будет отдыхать, обязательно приходите попробовать нашу фирменную вишнёвую наливку. – Бойкая красотка метнула в Эдварда такой горячий взгляд, что меня едва не отбросило в сторону на пять метров взрывной волной.
Вот кокетка!
Она решила, что мне ещё не исполнилось двадцати двух лет, а это значит, что я могу совершенно спокойно ночевать в спальне молодого мужчины. Ни один парень, если он в здравом уме, не посягнёт на деву из драконьего резерва.
Многие ошибаются по поводу моего возраста, но я, конечно, не собираюсь стоять у каждого постоялого двора с плакатом «Я взрослая!». Нет уж. Пока не доберусь до Файбриджа – мой юный вид является своеобразной защитой от мужских поползновений.
– Ну что, Кейт? Идёмте наверх? Где ваш саквояж?
– Никуда я с вами не пойду, – отрезала я пренебрежительным тоном и снова обратилась к хозяйке. – Так что, вы найдёте для меня какое-нибудь местечко?
Я нетерпеливо побарабанила пальцами по длинной полированной стойке, рядом с которой стояла.
– Вот почему вы такая строптивая, Кейт? – сердито прищурился Эдвард. – Почему я постоянно должен вас уговаривать?
Пышногрудая хозяйка заведения сочувственно ему улыбнулась – да, малышка вам попалась с норовом!
Внезапно в просторном зале гостиницы стихли голоса, звуки, замерло движение. Хозяйка гостиницы застыла по ту сторону стойки. Служанка, державшая в каждой руке по две массивные кружки с хмельным лимонадом из саройяра, остановилась в центре зала. Постояльцы, ужинавшие за столами у окон, перестали дышать…
Ватную тишину зала скрипичной струной взрезало противное тонкое треньканье.
Малиновый слепень!
Никто не шевелился, но все одними глазами следили за полётом редкого, но смертельно опасного насекомого. Размером с булавочную головку, он влетел в окно и тут же принялся нервно выписывать в воздухе фигуры высшего пилотажа. Потом завис в воздухе, выбирая жертву…
Фигуры в гостиничном зале превратились в каменные статуи. Все знали, что укус малинового слепня смертелен. Эти коварные и злобные создания прилетают из Мерцающего леса. Правительство регулярно выделяет гигантские объёмы драконьей магии на зачистку лесной территории от всякой нечисти, но проблема заключается в том, что на овода магия не действует.
Его можно только прибить, но панцирь у этого насекомого железный, с трудом пробьёшь булыжником. А яд слепня настолько сильный, что жертва погибает в течение двух минут, предварительно раздувшись в малиновый шар.
За каждого убитого овода правительство платит огромные деньги – три золотых дублона. Поэтому по Мерцающему лесу бродят смелые охотники, отлавливая насекомых. Благодаря их отваге, малиновых слепней почти не осталось, но многие охотники, увы, погибают.
Единственный шанс спастись – не шевелиться. Мерзкая тварь может пролететь мимо.
Я видела, что на белом лбу хозяйки выступила испарина. У служанки в центре зала дрожали руки, она еле-еле удерживала перед собой тяжёлые кружки с лимонадом. По вискам бородатого постояльца, застывшего над блюдом с отбивной, струился пот.
А у меня от страха потемнело в глазах. Я и так к концу дня едва держалась на ногах, а сейчас и вовсе была готова упасть в обморок. Чувствовала, как под платьем по спине бежит капелька ледяного пота. Не хочу умирать! В моей жизни всё только-только начинается. Целых шесть лет я не жила, а плавала в несбыточных мечтах. Но теперь-то!
Впереди – Файбридж и Долина Ураганов, красивейшее место страны. Там я, возможно, встречу свою любовь…
Характерное треньканье прекратилось. Насекомое совершило посадку на полированной стойке, на которую я опиралась рукой, и поползло в сторону моей ладони.
У меня остановилось сердце, а в горле пересохло. Не моргая и не дыша, я в ужасе следила за перемещением слепня. Он уверенно полз вперёд, шевеля малиновыми крылышками, даже и не страшный вроде бы. Ещё немного, и он встретит на своём пути преграду в виде моей руки.
И тогда…
– Не двигайся, Кейт, – одними губами произнёс Эдвард, стоявший в двух метрах от меня.
Сколько раз я слышала фразу «вся жизнь промелькнула у меня перед глазами» и вот сейчас хорошо поняла, что она означает.
Действительно, передо мной завертелся калейдоскоп картинок.
Увидела смеющееся лицо мамы над моей колыбелькой, услышала собственное агуканье – мне было всего полгода, когда мамы не стало. А вот мне четырнадцать, я девчонка, лечу на лошади по полям, вижу, как впереди развевается синий плащ отца, несусь за ним во весь опор, задыхаюсь от восторга – надо только немного поднажать, и сейчас уже обгоню! А вот у портнихи примеряю шёлковое платье к своему восемнадцатилетию. Джейма поправляет мне волосы и восторгается моей красотой.