Поднос с едой оказался тяжелым, но Мурасаки понимал, что до города и магазинов он не дойдет. Так что лучше он подольше посидит, но съест эту гору еды. Неизвестно, сколько времени ему понадобится, чтобы прийти в себя. Мурасаки занял пустой столик и старательно переставил на него еду. Сигма бы одобрила. Ломоть белой жирной рыбы с хрустящими овощами. Карнитин и жиры. Какая-то каша с грушей в сиропе – сплошные быстрые углеводы, электролиты и коферменты. Молочный коктейль, второй молочный коктейль, большой стакан гранатового сока, бутылка минеральной воды. Сока хотелось больше всего, с него Мурасаки и начал. Он хотел выпить его маленькими глотками, но получилось почти залпом. Мурасаки со стуком отставил стакан и поднял голову, автоматически улыбаясь. Кажется, он никому не помешал?
И тут он увидел то, чего вообще не ожидал. Через два ряда от него, за столиком по диагонали сидели Чоки и Раст. Они заканчивали ужин, судя по пустой посуде. А судя по их месту и тому, как Чоки, сидящий к Мурасаки лицом, старательно не смотрел в его сторону, они знали, что он здесь. Но не позвали, не махнули рукой, не поздоровались. Мурасаки покачал головой и посмотрел на коммуникатор. Сообщений от них тоже не было. Или они только что вышли из медицинского корпуса и не нарадовались обществу друг друга, или… Мурасаки вздохнул и придвинул к себе тарелку с рыбой. Или они не хотят его видеть. Это странно, конечно, но вполне очевидно. Прямо сейчас он тоже не готов с ними разговаривать. Нет, даже не так. Прямо сейчас он не в состоянии ни с кем разговаривать. Даже мысль о том, что его друзья делают вид, будто не замечают его, не вызвала в нем столько боли, сколько могла бы. Сейчас у него все болело, и еще один удар уже не мог навредить ему сильнее.
Сделать вид, что он не смотрит на Раста и Чоки было намного легче, чем сопротивляться воле Кошмариции, но все равно требовало усилий. Доем рыбу, обещал себе Мурасаки, и посмотрю на них. Не раньше. А если они за это время уйдут, тем лучше. Или нет? Или все-таки пойти и поговорить? Если бы у него было больше сил, он бы давно встал и подошел к ним. Мурасаки вздохнул и поднял голову. И встретился взглядом с Чоки. Улыбнулся ему слабой улыбкой и вернулся к еде, успев заметить, как Чоки отвел взгляд. В конце концов, мало ли что случилось с ними. Вот ему Кошмариция поставила блок на воспоминания о том вечере. А у них, может быть, какие-нибудь наведенные воспоминания? Беата тоже не добрая фея, а ведь она обрабатывала Раста той ночью. Или, может быть, им запретили с ним разговаривать? Ведь очень даже логично предположить, что раз Констанция поставила блок на события той ночи, значит, они натворили что-то… не слишком одобряемое кураторами. Не удивительно, что теперь их за это пинают.
Мурасаки вздохнул. Он чувствовал себя заблудившимся и потерянным. Ему так отчаянно надо было с кем-то поговорить, что он радовался даже Констанции. А теперь его друзья делают вид, что не знают его, а он даже не может как следует расстроиться. Это… Мурасаки задумался, подбирая подходящее слово. Это неадекватно. Кажется, он и в самом деле сходит с ума. Может, на самом деле, за тем столом нет ни Чоки, ни Раста. Ведь увидел он Сигму в отражении тогда в парке. Мурасаки вскинул голову и посмотрел за столик. И перехватил измученный взгляд Раста, брошенный им через плечо. Нет, значит, не показалось, значит, он еще не настолько сумасшедший.
Мурасаки доел рыбу и придвинул к себе тарелку с кашей, когда услышал, как к его столику кто-то подошел. Он поднял голову, хотя уже знал, кого увидит. Чоки и Раст стояли перед его столом.
– Привет, мальчики, – сказал Мурасаки, – очень мило, что вы решили все-таки подойти поздороваться.
Он старался говорить легко, но как же ему было тяжело!
– Мы подошли не поздороваться, – сказал Раст, и в его голосе не было привычной мягкости. – Мы подошли сказать, что… – он замолчал.
– Что вы меня больше не знаете? – ехидно предположил Мурасаки.
– Мы тебя знаем, – сказал Чоки. – И на этом остановимся. Ничего больше. Просто знакомство.
– Мы с тобой еще в парах на лабораторных, Раст, ты не забыл?
– Посмотрим, – уклончиво ответил Раст.
Мурасаки поднялся. Ох, как некстати они к нему подошли, как невовремя! Или, наоборот, очень вовремя? Он сощурился, как будто боялся, что злость, выплеснувшись из широко открытых глаз, затопит все вокруг – не только Чоки и Раста, не только столовую, но весь город, без остатка, до самых высоких крыш.
– Может быть, если вы снизошли до этого заявления, вы объясните мне, что случилось? В честь нашей старой дружбы, – Мурасаки говорил тихо, но ему казалось, что его голос гудит от напряжения как тысяча трансформаторов сразу.
– Сам подумай, – ответил Раст. – Ты же у нас лучший студент, не мы.
– Пойдем, Раст, говорил же тебе, не надо с ним объясняться, – сказал Чоки, беря Раста под локоть.
Раст остался стоять на месте. Мурасаки видел, что он злится.
– Скажи уже, – тихо посоветовал Мурасаки. – Станет легче, вот увидишь. Обещаю тебя не бить. По крайней мере, пока рядом Чоки. Я же не сумасшедший, – он усмехнулся Чоки и в тот же момент отклонился в сторону – как раз вовремя, чтобы кулак Чоки пролетел мимо его лица.
Раст схватил Чоки за плечо и встряхнул.
– Перестань!
Мурасаки махнул рукой. Он надеялся, что они поговорят. Или хотя бы подерутся. А все превращалось в неловкую сцену, которую надо как-то заканчивать, пока она не стала еще более неловкой, но никто из них не знал, как это сделать. Хотелось наорать на них, чтобы прекратили этот дурной спектакль, но это едва ли поможет. Для них это был не спектакль. Впрочем, и для него тоже.
– Спасибо, что предупредили, мальчики, – все так же тихо сказал Мурасаки. – Я больше не буду навязывать вам свое общество. С вами было хорошо, но раз наши пути разошлись, – он развел руками, – что я могу поделать.
– Наши пути разошлись? – вскипел Раст. – Да не было у нас никаких путей! Ты использовал нас!
Мурасаки опустил глаза и с тоской посмотрел на кашу. Да что за день такой сегодня? Ни поесть, ни поговорить!
– Мальчики, вы пришли ко мне домой меня утешать, когда мне было плохо. Вы опекали меня, заставляли есть, спать, мыться, ходить на занятия. Спасибо вам за это, – Мурасаки ощущал каждой клеткой, как холодно звучит его голос, сколько в нем смертельного яда, но не был готов убрать оттуда ни капли отравы. – Я не заставлял вас это делать. Но если вы считаете, что я вас использовал, хорошо, назовите вашу цену, я заплачу и закроем вопрос.
Воздух между ними дрожал от напряжения. Мурасаки понимал, что долго никто из них не выдержит. И скорее всего, первым сорвется он – после сегодняшнего визита Констанции, после того, как она отобрала единственный подарок Сигмы, у него не оставалось сил вести себя прилично. И желания тоже.
– Или вам нужно время, чтобы посчитать?
На этот раз Чоки оказался быстрее, а Мурасаки не стал уклоняться, но схватил Чоки за запястье и крепко сжал, выворачивая наружу. Чоки вскрикнул.
– Отпусти его, – взвизгнул Раст.
– Или что? – спросил Мурасаки, продолжая держать Чоки за запястье, чуть отведя его руку в сторону, так что Чоки не мог даже пошевелиться без риска получить перелом.
– Или я убью тебя, – сказал Раст.
Мурасаки перевел взгляд на него.
– Ты знаешь, это было бы неплохим выходом. Я бы не возражал. А ты сможешь?
– Ты серьезно? – спросил Раст.
Мурасаки кивнул.
– Серьезнее некуда. Если хочешь – я согласен. Я даже не буду ломать руку Чоки.
Раст сник.
– Отпусти его. Пожалуйста, – попросил он. – Чоки ни в чем не виноват. И я тоже. Ты же знаешь.
– Я ничего не знаю, – ледяным голосом ответил Мурасаки, но руку выпустил. – Констанция заблокировала мои воспоминания.
– Упс, – сказал Чоки.
– Это ничего не меняет, – возразил Раст, вздохнул и сел на стул напротив Мурасаки. – Давай уж доедай свой ужин и поговорим.
Мурасаки сел, Чоки опустился последним, продолжая потирать запястье. Мурасаки протянул ему ладонь.
– Давай сюда свою руку. Я поломал, я и починю.
Чоки нехотя опустил руку на ладонь Мурасаки. Мурасаки легко сжал пальцы. На самом деле ничего такого сверхъестественного он с Чоки не делал. Просто слегка растянул сухожилия, выворачивая руку под неправильным углом. Этот любимый курс Сигмы оказался очень полезным, особенно если смотреть на него как Сигма – с точки зрения практического применения. Можно даже не быть Высшим, чтобы пользоваться многими знаниями. А сейчас Мурасаки просто слегка подтолкнул регенерацию клеток, одним затухающим импульсом, чтобы надорванные связки зажили. Хотя использовать свои возможности для целительства… было так странно. Не то, чтобы неэкономно, а скорее немного смешно. Как если бы шеф-повара попросили сварить яйцо вкрутую.