– Из какого выпуска? – подалась вперед Беата.
– Из разных, – декан на мгновение закрыл глаза, будто вспоминал, открыл и снова устало повторил. – Из разных. Они пытались создать свою Академию. В противовес нашей.
– И? – спросила Констанция. – Что значит пытались? Что у них там есть? Студенты? Преподаватели? Какой план учебы? Где они живут?
Декан развел руками.
– Я не проводил инспекцию, знаешь ли.
Все замолчали. Вопрос «а что ты сделал?» никто не произнес вслух, но он витал в воздухе.
– Это и есть наша масштабная проблема? – спросил Истебан.
Декан улыбнулся.
– Разумеется, нет. Как я уже сказал, этой проблемы больше не существует. Теперь никто не будет открывать туннели в Академии, никто не будет пытаться похитить наших старшекурсников, чтобы сделать из них преподавателей… Во всяком случае, пока. Впрочем, это не значит, что мы теперь не должны проверять всех студентов после летних каникул. Это правило остается неизменным.
– У них были ученики? – повторила Констанция.
– Да, – сказал декан. – Не так много, как у нас, но были.
– А выпуски?
– Насколько я понял, нет. У них возникли проблемы с последней стадией инициации. Они – не мы, они не знали, как инициировать последнюю трансформацию из человека в Высшего. А без нее их студенты никому не нужны. Поэтому они охотились за старшекурсниками.
– Глупые, – вздохнула Констанция, – им надо было охотиться за кураторами.
– Нам повезло, – пробормотала Беата, – что такие трансформации не бывают спонтанными.
– Бывают, – поправила Констанция, – или ты забыла, кем мы закрывали печати?
Все замолчали. Вопросов было слишком много и в то же время ни один из них не стоил того, чтобы его задали первым.
– Я их уничтожил, – просто сказал декан. – Всю их псевдоакадемию.
– Ты уверен? – спросил Истебан.
– Разумеется, – кивнул декан, – я уверен. Не осталось ничего и никого. Алия проверила рассеяние материи и баланс сил.
– Никого – это главное, – тихо сказала Беата.
Констанция согласно кивнула.
– Но теперь у нас другой вопрос. Как сделать так, чтобы этого больше не повторилось? Вы же понимаете, что… – декан снова обвел всех взглядом, – что в следующий раз это может зайти слишком далеко? Кому-нибудь снова может прийти идея устроить нам здоровую конкуренцию. Они лучше спрячутся, им может повезти со спонтанными трансформациями. Нам может не подвернуться под руку подходящий студент, чтобы их найти… Или мы можем быть заняты другими проблемами. И в следующий раз на рынке могут оказаться Высшие, к которым мы не имеем никакого отношения.
– Не должно быть следующего раза, – резко сказала Констанция. – Никаких следующих раз не будет!
– У тебя есть идеи, как это предотвратить? – с насмешкой спросил Джон.
– Разумеется, – кивнула Констанция. Она сделала паузу и посмотрела на декана. – Конечно, мое предложение не решит проблему полностью, но серьезно снизит шансы на повторение истории.
– Что же ты предлагаешь?
– Ментальный контроль выпускников. Всех выпускников. Это ведь были Высшие, которые уже теряли силы, да? – спросила Констанция, повернувшись к декану. – Те, что пытались создать вторую академию?
Декан кивнул.
– Ну вот, значит, шансы, что остальные выпускники последуют их примеру не слишком велики. А новенькие… новенькие будут под нашим полным контролем. И ничего подобного сделать не посмеют.
В зале повисла тишина.
— Технически это возможно, – задумчиво заговорила Беата, – когда мы проверяем их потенциал. Но это ведь незаконно…
– Меня это мало волнует, – объявила Констанция.
– А меня волнует, – возразил Джон. – Это незаконно. Ментальный контроль запрещен во всех существующих мирах.
– Кто узнает? – спросила Констанция. – Кто? Выпускники? И кому они пойдут жаловаться? Перед ними новая жизнь, новая работа, все дороги открыты. Они и думать не будут, что когда-нибудь еще с нами встретятся.
– А даже если пойдут, – вдруг сказал декан, – и даже если вдруг докажут факт ментального контроля… что нам сделают? Отстранят от работы со студентами? Запретят работать в Академии?
Все рассмеялись. Это было действительно смешно.
– А я бы оставил все, как есть, – снова сказал Джон. – Даже не стал бы их уничтожать. Что они могли нам сделать? Ну, выкрали бы еще пару студентов. Даже пару десятков студентов. Ну, научились бы их инициировать. И что? Где они будут брать студентов каждый год? Как они будут их обучать? На нашей стороне сила. И опыт. И приемная комиссия! А они всего лишь горсточка молодых Высших.
– Мы тоже когда-то были горсточкой молодых… Высших, – сухо сказал декан. – И нас никто не принимал в расчет. И поэтому мы стали тем, кем стали. Может быть, ты забыл, Джон, но я помню ошибки Древних, которыми мы воспользовались. И не хочу их повторять.
Джон прикусил губу и кивнул. Истебан вздохнул.
– Ты тоже считаешь, что мне не следовало их уничтожать? – спросил декан.
Истебан качнул головой.
– Нет. Не считаю. Но я бы… я бы хотел поговорить с ними. Для начала.
– Я поговорил, – ответил декан. – На свой лад. Что ты хотел узнать? Может быть, я тебе отвечу?
– Печати, – сказал Истебан, – не приложили ли они руку к ним?
Все посмотрели на декана. Декан кивнул.
– Я думал об этом. Нет, они понятия не имеют, что такое печати. Не говоря уже о Древних.
– Это хорошо, – кивнул Истебан.
– Так, – сказала Констанция Мауриция, – мы будем голосовать за ментальный контроль для каждого выпускника или примем это решение единогласно?
– Подожди, – отмахнулась Алия, – мы еще обсудили далеко не все.
– А что «не все» мы не обсудили? – осведомилась Констанция.
– Например, сможем ли мы удержать под контролем такое количество Высших?
– О, без проблем! Али в свое время придумал отличную технику, которая снимает все ограничения на количество контролируемых, – усмехнулась Констанция. – Я покажу вам. Просто, как все гениальное.
– Кстати, про Али, – вдруг подал голос декан, – мы хорошо все подчистили? Наши подопечные не смогут воспользоваться его технологиями для освобождения?
– Я лично все контролировала, – ответила Беата, вскинув голову. – Упоминания о личности остались, иначе это потребовало бы слишком заметного вмешательства. Но не осталось никаких подробностей о том, чем он занимался конкретно и, тем более, никаких его трудов. Все чисто.
– Но кто-нибудь из вас знает технологию освобождения от ментального контроля? – спросил Джон.
– Зачем бы нам это понадобилось? – фыркнул Бертран.
– Просто на всякий случай, – пробормотал Джон.
– Вообще не уверен, что существует подобная технология для Высших, – сказала Констанция. – Это все равно что самому себе делать операцию, не имея ни малейшего опыта.
– Да, – согласилась Беата. – Психохирургия им не поможет.
Констанция вздохнула и посмотрела на Алию.
– У тебя еще есть вопросы?
– Разумеется. А что с первым филиалом? – Алия посмотрела на декана. – Они согласятся брать своих выпускников на поводки?
Декан кивнул.
– После всего, что произошло в первом филиале, я думаю, что кураторы сделают все, что я им скажу. И даже не будут обсуждать.
– Ты собираешься приказать? – уточнил Джон.
– Да, – сказал декан, – я собираюсь поставить их в известность о новом правиле и все. Констанция подготовит инструкции, я им передам.
– Но ведь… – Джон покачал головой, – они могут быть против. Они могут не согласиться.
– Уверяю тебя, – грустно улыбнулся декан, – все кураторы первого филиала так же дорожат своим положением, как и вы. А может быть, даже больше вас.
Констанция закатила глаза, но ничего не сказала. Беата едва заметно усмехнулась, Алия кивнула. Бертран выразительно кашлянул.
– Лично у меня нет никаких возражений. Конни, жду от тебя инструкции.
– Мы все ждем, – добавила Беата.
– Тогда собрание окончено, – объявил декан.
Констанция дождалась, пока все вышли, и только потом подошла к декану.