– Да, – серьезно ответил Мурасаки. – Все именно так. Одно случайное событие и три элементарных. И мы с тобой можем честно потратить остальные жетоны.
Свои пять жетонов Сигма истратила неудачно, всего однажды в железную лапу попалось ухо голубого щенка и тут же выскользнуло, едва лапа начала подниматься. Мурасаки оказался немного удачливее. Четвертый, последний, жетон принес ему розовую толстую белку. Мурасаки вынул ее из открывшегося окошка и протянул Сигме.
Сигма помотала головой.
– Прости, но нет.
– Почему? – удивился Мурасаки.
– Что я буду с ней делать? Не люблю бесполезные вещи.
– Хм, – сказал Мурасаки, – я думал, все девушки любят… милые штучки.
Сигма ехидно рассмеялась.
– Все девочки любят милые штучки и влюбляются в Мурасаки.
– Если что, – ровным голосом сообщил Мурасаки, – я тоже умею отвешивать подзатыльники.
– Хорошо, – согласилась Сигма. – Когда-нибудь я с удовольствием на это посмотрю. Как ты кому-нибудь отвешиваешь подзатыльники.
Мурасаки махнул рукой.
– Тебе еще что-нибудь объяснить? Что-нибудь про другие события? Их, знаешь, много всяких бывает.
Сигма отрицательно качнула головой.
– Нет, спасибо, Мурасаки. Я пока дальше не продвинулась. Но если появятся вопросы, обязательно позвоню.
– Только не ночью, – быстро добавил Мурасаки.
– Что так? У тебя занята эта ночь? – Сигма подозрительно смотрела на Мурасаки.
– Да, крепким и здоровым сном.
– А твоему крепкому и здоровому сну не нужна белка? Как знак внимания?
Мурасаки покосился на Сигму. Прикусил губу.
– Смотри, губы откусишь, – назидательно сказала Сигма. – Красивые мальчик без губ, остаются красивыми, но становятся не такими привлекательными, потому что как же с ними целоваться?
Мурасаки фыркнул.
– У меня горло пересохло от объяснений, пойдем купим воды.
Они побрели в сторону одной из «продуктовых» аллей. Мурасаки зажал белку под мышкой, Сигма пинала желудь и обдумывала страшно важный вопрос: поучиться еще сегодня прямо сейчас до ужина, или сделать перерыв, и поучиться вечером, в своей комнате, после ужина? Вон день какой хороший. Погулять бы! Но гулять с Мурасаки – сомнительное удовольствие, а гулять без Мурасаки – Констанция не велит.
– Эй, подождите! Мурасаки!
Мурасаки и Сигма оглянулись. Их догонял парень в синих джинсах и белой футболке. И сам он был белобрысым и белокожим, будто присыпанным мукой. Мурасаки расплылся в улыбке.
– Нави! Привет! Ты уже здесь? Вернулся?
– Привет! – Нави остановился рядом с ними и посмотрел на Сигму. – Я Нави, с четвертого курса.
– А я Сигма, – она запнулась на минутку, – со второго. И я деструктор.
– А я думал, как же вас различать, мы-то друг друга сразу вычисляем, по одежде. Вы куда идете?
Он говорил быстро, будто страшно соскучился по самому звуку своего голоса.
– Хотим попить воды.
– О, нам в одну сторону, я страшно голоден, обед пропустил в столовой, вы не хотите со мной пообедать?
– Спасибо, я обедала, – сказала Сигма.
– А ты? – Нави с надеждой посмотрел на Мурасаки. – О, а что это у тебя за игрушка? Подарок?
– Нет, в автомате выиграли. Хочешь, тебе подарю?
Нави помотал головой.
– Нет, зачем мне розовая белка, Мурасаки, ты головой подумай! У меня увидит ее кто-нибудь, спросит, откуда, и что я скажу? Мурасаки подарил? Что обо мне подумают?
– Что ты любишь мягкие игрушки? – предположила Сигма и получила от Мурасаки толчок локтем под ребро.
– Нет, что похуже, – ухмыльнулся Нави. – Если она вам не нужна, оставьте ее на детской площадке и дело с концом.
– Нет, – хором выкрикнули Сигма и Мурасаки и остановились.
– Ты с ума сошел? – спросила Сигма.
– Ты головой подумал такие предложения делать? – спросил Мурасаки.
Нави растерянно смотрел на них.
– Вы чего, ребята? Что я такого сказал? Классно же, ребенок найдет игрушку, порадуется…
– Ты что, дал бы своему ребенку играть с подброшенной на площадку игрушкой? – тихо спросил Мурасаки.
– Да, конечно, а что такого? Милая белочка.
– А если там бомба? – спросила Сигма.
– Как пример, – поддержал ее Мурасаки. – Кому понадобится подбрасывать игрушки на детскую площадку?
– Да вы психи, – со злостью сказал Нави. – Вы, деструкторы, все психи. Чуть что – сразу думаете о плохом. Бомба в детской игрушке? Охренеть!
– А вы, конструкторы, – процедил Мурасаки, – живете в мире, где нет ни убийств, ни преступлений, да? Не видите дальше своего носа! Ограниченные тупые дураки.
Сигма резко дернула Мурасаки за руку.
– Не заводись. Он не виноват, что конструктор.
Но было поздно.
– Уроды, вы – моральные уроды, надеюсь, вы это понимаете! Зачем я только к вам подошел! – Нави сплюнул, развернулся, и зашагал прочь.
Сигма мрачно смотрела ему вслед. Мурасаки улыбнулся.
– Не расстраивайся. Привыкнешь. Даже я уже привык. На первом курсе у нас такого не было. А на третьем начались проблемы. Кто уроды – мы или они.
– Конечно, они, – сказала Сигма, вытащила белку из-под локтя Мурасаки и швырнула в урну. – Ну, может, и не совсем уроды. Но глуповатые – это совершенно точно.
Мурасаки с грустью посмотрел на белку.
– Выкидывать-то зачем? Хорошая же белка. И не твоя, между прочим. Вот выигрывай сама себе игрушки и разбрасывайся ими!
Сигма подошла к урне, заглянула, вытащила белку и протянула Мурасаки.
– В урне ничего не было. Вообще ничего.
Мурасаки закатил глаза.
– Теперь она грязная.
– Ладно, я ее постираю, – пообещала Сигма. – И верну. Такой вариант тебя устроит?
Они дошли до аллеи с продуктовыми прилавками и посмотрели друг на друга.
– Мне вообще-то не хочется обратно в учебный корпус, – призналась Сигма. – Но надо учиться. Я и так уже столько времени потеряла.
– Так в чем проблема? Пойдем, заберемся в какой-нибудь дальний угол парка в кустах и будем учиться там, – серьезно сказал Мурасаки, но не удержался и в конце подмигнул Сигме. – Учиться математике, я имею в виду.
Сигма в раздумьях смотрела по сторонам, пока Мурасаки покупал воду и потом пил. Снова жадно, большими глотками, но вроде бы никаких тревожных признаков больше не было, так что Сигма успокоилась.
– Вот допустим, – сказала Сигма, – я буду сидеть в парке на скамейке и читать дальше теорию вероятностей. А ты что будешь делать? Я не вижу твоего планшета.
– То, что ты его не видишь, еще не значит, что его нет, – серьезно ответил Мурасаки, потом снова рассмеялся. – Его правда нет. Не смог с утра найти, у меня дома ужасный бардак, ты даже не представляешь. Поэтому пришлось пересматривать лекции в библиотеке.
– Ну пошли тогда обратно в библиотеку, – вздохнула Сигма.
– Нет, не хочу в библиотеку! Я уже наслушался теории, мне нужна практика!
Мурасаки взял ее за руку и потащил за собой совсем в другую сторону, по какой-то малозаметной дорожке, по которой Сигма и не ходила никогда. Через пару минут они нырнули в арку в изгороди и оказались на небольшой поляне, засыпанной желтым песком. В центре поляны стоял черный гранитный столб высотой примерно метр.
– Смотри, – Мурасаки подвел Сигму к столбу.
Сигма посмотрела. Поверхность столба была отполировала до блеска. Но все портили шрамы трещин, расходящиеся из центра.
– Я думаю, раньше это были солнечные часы, – сказал Мурасаки. – Но потом их сломали. Видишь, в центре ничего нет?
– Жалко, – вздохнула Сигма и подозрительно посмотрела на Мурасаки. – Это ведь не ты их сломал?