Постепенно оживал список контактов. Один за другим в нем появились однокурсники и однокурсницы. Никому из них Сигма писать не хотела. Она не могла делать вид, что ничего не случилось с Ипсом. Но рассказывать, что с ним случилось, она не могла тоже. А молчать про Ипса не получилось бы никак. Ипсилон пропал из списка неактивных контактов, его аккаунту присвоили статус «мемориальный» и переместили в соответствующую группу. Сигма нашла его, хотела посмотреть фотографии, вспомнить первый курс, но память почему-то сохранила, как он выбирается из фонтана, красный и злой. И все.
Мурасаки все время что-то читал, делая вид, что не замечает, как за места вокруг него ведется борьба и торговля. Когда с ним здоровались – отвечал, но с таким отрешенным видом, что любой разговор выглядел бы неуместным. Даже когда Нави, проходя мимо, будто случайно толкнул его в плечо, даже когда Вайолет словно бы ненарочно споткнулась и упала прямо на колени Мурасаки, даже когда Лал уронила ему на стол шоколадку со словами «что-то ты совсем кислый стал, котик».
Но в конце четвертого дня, когда Сигма, уходя из библиотеки вечером, похлопала его по плечу и сказала: «пока, я на сегодня все», Мурасаки поймал ее за запястье и удержал на месте.
– Пойдем, я с тобой. Надо поговорить.
Сигма пожала плечами. Надо так надо.
– Давай за ужином, – предложила она.
– Давай после ужина. Все-таки в нашей столовой лучше есть, а не разговаривать.
– Как скажешь.
Мурасаки поднялся и вместе с Сигмой пошел к выходу.
– Обожаю, когда на меня смотрят десятки глаз, – прошипела Сигма, полуобернувшись к Мурасаки.
– Они смотрят на меня, не льсти себе, – с улыбкой сказал Мурасаки и открыл перед Сигмой дверь. – Мне жаль, но это так.
Сигма вышла из библиотеки.
– Ужинать, надеюсь, ты со мной не пойдешь?
– Почему же? Отличная идея! – с Мурасаки слетела вся его меланхоличная задумчивость. – Давно мы с тобой вместе не ужинали. И не завтракали.
– И кофе не пили, – мстительно напомнила Сигма.
Мурасаки фыркнул.
– Кофе я как-нибудь без тебя.
Уже за столом Сигма поняла, что у нее пропало всякое желание есть. Она уныло смотрела на порезанные соломкой овощи в лужице масла, на пухлое облачко пюре и ровную полоску белого мяса. Все это было страшно натуральным, сбалансированным, питательным, но – как казалось Сигме – совершенно безвкусным. Есть такое – все равно что жевать бумагу.
– Впервые вижу, чтобы салат и пюре стали причиной глубоких мыслей о смысле жизни, – сказал Мурасаки, садясь напротив Сигмы. В отличие от нее он не страдал от отсутствия аппетита, и не просто съел свой ужин, а успел сходить за добавкой. – Или твои мысли о стереометрии?
– Мои мысли, Мурасаки, о том, как тебе удается весь день молчать. Ты, наверно, приходишь потом к себе и ночь напролет декламируешь что-нибудь. Да? – Сигма подняла глаза на Мурасаки.
Он смотрел на нее с удивлением.
– Да нет. Я вообще-то не трепло.
– И не лгун?
– Нууу… – Мурасаки хмыкнул. – Ну да, я вру иногда, все мы врем. Но мне не сложно молчать, правда.
– Если бы не эти четыре дня в библиотеке, – сказала Сигма, – я бы не поверила. Но ты прав.
Она нацепила на вилку пару овощных полосок, но потом представила, что их надо жевать, глотать, и снова опустила вилку.
– Да что с тобой? – спросил Мурасаки. – Ты же всегда ела за двоих. Ну-ка, давай, возьми себя в руки и быстро ужинай.
– Девочками своими иди командуй, – огрызнулась Сигма.
Мурасаки осмотрелся.
– Жаль, нет ни одной моей девочки. А то я бы попросил их тебя подержать, пока тебя кормлю насильно.
– Я не хочу есть, отстань, а? – попросила Сигма.
Мурасаки привычным жестом склонил голову к плечу и внимательно посмотрел на Сигму.
– Там холодно и дождь. Твоему организму нужны углеводы, чтобы их расщеплять и получить энергию для обогрева.
– Откуда такие глубокие знания?
– Читал учебник по элементарному разложению, – фыркнул Мурасаки. – Ты меня им увлекла. Интересный предмет. Куда интереснее, чем мне казалось на первом курсе.
– Я за тебя рада, – вяло пробормотала Сигма.
Мурасаки придвинул к ней тарелку.
– Давай. Закрой глаза и ешь.
– Как же я буду есть с закрытыми глазами? – возмутилась Сигма. – И вообще, хватит мной командовать. Мой ужин – не экзамен по математике. Хочу ем, хочу – не ем.
– Неправда, – мягко сказал Мурасаки. – Не поешь, завтра не сможешь учиться. Не сможешь учиться – еще один день мимо. Или даже не один. Не сдашь экзамен – я вылечу из Академии. Как видишь, – торжественно закончил он, – я крайне заинтересован в твоем ужине.
Сигма еще раз подцепила овощи вилкой. Мурасаки за ней наблюдал.
– Ты можешь не смотреть? – не выдержала Сигма.
– Начни с пюре, – посоветовал Мурасаки. – Или вот, – он протянул ей свою тарелку с россыпью сладких творожных шариков, политых медом. – Возьми один. Начни с него. Только подержи во рту или разжуй как следует, не глотай сразу.
Совет сработал. Хотя шарик был приторно сладким (не зря Сигма никогда не брала этот десерт), после него отвращение к еде исчезло. Сигма, хоть и без энтузиазма, съела свой ужин.
Они вышли из студенческого центра и остановились на крыльце. Сигма рылась в рюкзаке в поисках зонта, Мурасаки натягивал на себя блестящую латексную куртку пурпурного цвета. Дождь падал ровной стеной, отчего улица и коттеджи немного подрагивали.
– Мы поговорили? – спросила Сигма.
– Нет, – ответил Мурасаки. – Не о том, о чем я хотел с тобой поговорить.
Сигма вздохнула. Мало ей было этого ужина, теперь еще и разговор с Мурасаки.
– Тогда пойдем, – Сигма раскрыла зонт и спустилась с крыльца, потом обернулась к Мурасаки, который все еще стоял там. – Где будем разговаривать? У меня или у тебя?
Мурасаки спрыгнул с крыльца и сразу оказался рядом с Сигмой, взял ее за локоть и очутился под зонтом.
– Ух ты, – сказал он с детским восторгом. – Как здесь здорово. Почему я раньше не пользовался зонтами?
– Потому что ты придурок, – вздохнула Сигма. – Так куда идем?
– В город! – весело сказал Мурасаки. – Пойдем немного погуляем! И поговорим заодно.
– Там же дождь!
– А мы под зонтом!
Сигма протянула зонт Мурасаки, дождалась, пока он его взял, потом вышла и зашагала к своему коттеджу. Мурасаки догнал ее через пару секунд, поднял над ней зонт и, схватил за локоть, заставляя остановиться
– Сигма, пожалуйста, не убегай. Не в зонте дело. Я не дурачился. Я с самого начала хотел тебя увести в город.
Сигма подняла брови.
– Зачем?
– Я же не слепой. Я вижу, что с тобой происходит.
– А что со мной происходит? – зло спросила Сигма. – Расскажи, если знаешь. Лично мне не кажется, что со мной что-то происходит.
Мурасаки протянул руку, будто собирался погладить Сигму по голове, но в последний момент передумал и снова взял ее за локоть.
– Пойдем погуляем, Сигма. Пожалуйста. Сделай мне одолжение.
– Мы промокнем, – сказала Сигма, но руку не вырвала.
– Хочешь, давай отнесем вещи к тебе или ко мне и ты переоденешься?
Сигма уставилась на Мурасаки.
– Ты на самом деле собрался гулять? В такую погоду?
Он кивнул.
– Ты псих.
Мурасаки пожал плечами. Они все-таки дошли до коттеджа Сигмы, где оставили свои вещи, а Сигма еще и переоделась. И даже повязала на шею шарф, чтобы уж точно не замерзнуть.
Когда они подошли к выходу из студгородка, дождь неожиданно стих. Не перестал совсем, нет. Но вместо падающей стены он превратился в туманную влажную взвесь в воздухе. Зонт пришлось сложить, он больше не защищал от влаги.