Сигма вспомнила то лето, самое беззаботное лето в жизни. Она заполнила анкету от министерства образования, отметила три института, где хотела бы учиться и нажала кнопку «отправить». Мама говорила, что когда она закончила школу, анкеты еще были бумажными, заполнять их надо было синей ручкой и в конверт надо было вкладывать копию аттестата, хотя, конечно, все данные обо всех выпускниках были в министерстве уже тогда. Но все равно было много путаницы и потерянных писем. И что сейчас – намного надежнее. Так что Сигме остается только выбросить из головы все лишнее и два месяца наслаждаться жизнью. Письмо про распределение приходило в конце лета.
– А если меня отправят не туда, где я хочу учиться? – спросила Сигма. – Как я могу не волноваться?
– Такое бывает, когда плохой аттестат, а запросы большие. А у тебя аттестат отличный, не переживай. Разве что твоя анкета по профориентации покажет, что ты совсем неверно оцениваешь свои склонности. Или… – мама вздохнула, – в тебе лично заинтересован какой-нибудь институт. Но это вряд ли.
– Да уж, – согласилась тогда Сигма. – Это наверняка касается всяких там вундеркиндов. Которые засветились где-нибудь кроме школы.
Себя она вундеркиндом не считала. Ей нравились история и география, ей интересно было заниматься ботаникой. Она бы с радостью выводила новые сорта яблок, например. Или выбирала место для сада, а еще лучше – для нового города. Или планировала бы его. В общем, она хотела быть архитектором. С этой мечтой она и прожила все лето.
А потом как-то навалилось все сразу. Пришло письмо из министерства. И Сигма долго сидела перед монитором, не понимая слов, которые были перед ней. Они все никак не хотели складываться во внятные фразы. Тогда Сигма открыла вложение, надеясь, что хотя бы бланку приглашения на учебу поймет, куда ее направили. Но лучше не стало. В центре страницы красовался черный круг и белые звезды внутри него. Академия Высших. Высших чего? Высших кого? Сигма не понимала. И позвала маму.
– Мам, что это значит? Что меня не взяли?
Мама несколько раз прочитала письмо, прежде чем перейти к приглашению.
– Нет, милая, это значит, что как раз на тебя пришел личный запрос. И что это большая честь для всех нас. Выбор Академии Высших редко падает на абитуриентов с нашей планеты.
– Мама, – повысила голос Сигма, – Высших чего? Что это за Академия Высших? Где она? Я ни разу про нее не слышала!
– Высших, – вздохнула мама и погладила Сигму по голове. – Просто Высших. Это те, кто занимаются не людьми и не городами. А высшими проблемами. Мирами. Конгломерациями.
– Мам, зачем им я?
Мама пожала плечами.
– Здесь написано, что если ты должна в течение недели ответить согласием или отказом на предложение Академии. В случае отказа тебя отправят во вторую волну распределения. Но к счастью, без повторного тестирования.
Сигма кивнула. Вторая волна. Для неудачников. Для тех, кому не хватило баллов или ярко выраженных профессиональных склонностей. Или мест в выбранных вузах. Почему всякие гадости происходят с ней?
– Ты почитай про эту академию, – сказала мама, – вдруг тебе понравится? На какой факультет тебя приглашают?
Сигма открыла приглашение. Но смотрела не на экран, а на маму.
– Факультет базовых технологий, – прочитала мама. – Понятия не имею, что это такое.
– Мам, – тихо спросила Сигма. – Ты что, хочешь, чтобы я там училась?
– Детка, – вздохнула мама, – это твоя жизнь. Это ты должна хотеть или не хотеть.
– Я хотела быть архитектором.
– Ты подумай, – сказала мама. – Поищи информацию. Расскажешь мне, что это за факультет. А потом обсудим.
Но ничего этого сделать не получилось. На следующий день случилось наводнение. Мама возвращалась домой на электричке, когда цунами накрыло пригороды. Электричка пропала. И что? Все это было только ради того, чтобы активировать Сигму? Сколько людей ехали в тот день на пригородном поезде? Пятьсот? Шестьсот? А сколько еще погибли во время наводнения?
До города волна не дошла, но это ничего не меняло. Сигма понимала, что мама не вернется. На следующий день объявился офицер социальной службы и объяснил, что лучшим выходом для Сигмы будет принять приглашение, потому что эта квартира была служебной.
– Конечно, – заученными словами говорил офицер, – сначала всех без вести пропавших должны найти или признать погибшими, после чего в течение трех месяцев тебе надо будет переехать в социальное жилье или к родственникам, если такие имеются. Как ты понимаешь, после наводнения социального жилья в городе не хватит на всех, поэтому часть нуждающихся мы отправим в другие поселения, где их смогут принять. Что касается твоих родственников…
Офицер заглянул в планшет, но Сигма и так все знала. Ее родственники, мамина старшая сестра, тетя Арма, согласна ее принять на пару месяцев, но о том, чтобы постоянно жить у них, речи и быть не могло. Тетя Арма звонила ночью, узнать, как у них дела, и была страшно недовольна тем, что услышала. «Я-то думала, что у вас все в порядке». Как будто это мама была виновата в наводнении, а Сигма – в том, что мама не вернулась. Как будто такая уж большая странность, что мама ездила на полигон.
Сигма вздохнула. Это лето у тети Армы прошло относительно мирно. Тем более, что саму тетю Сигма почти и не видела. Семья тети Армы решила, что Сигма присмотрит за их домом, пока они отправятся в летнее путешествие. Но возвращаться туда навсегда? Нет, ни за что!
Сигма вытерла слезы и покосилась на Мурасаки. Он тактично рассматривал небо.
– Скоро заселят новеньких, – сказал Мурасаки. – И сюда уже не придешь звезды посмотреть.
– Почему? – пожала плечами Сигма. – Я весь прошлый год ходила. Свет от окон не очень сильно мешает.
– К третьему курсу станет мешать, – загадочно ответил Мурасаки. – А к четвертому станет невыносимым. Только не надо говорить «дожить бы еще до четвертого».
Сигма закатила глаза. Именно это она и собиралась сказать.
– Тихо, – шепнул вдруг Мурасаки.
Снизу, под стеной, послышались голоса. Незнакомые и явно взрослые. Сигма вопросительно посмотрела на Мурасаки, но в темноте не видела выражения его лица, да и он, скорее всего, не мог бы увидеть незаданного вопроса. Кажется, не существует никаких правил, запрещающих сидеть на стене, но может быть, Сигма просто пропустила их мимо ушей? Всякое же бывает.
– Нормально, – отчетливо сказал кто-то снизу. – Хорошо просматривается. Включай.
Видимо, снизу загорелись все окна, потому что вокруг сразу перестало быть темно. Сигма обернулась через плечо – и точно. Весь сектор светился желтым светом из окон. Свет не то, чтобы мешал, но настроение испортилось.
Сигма поднялась и сверху вниз посмотрела на Мурасаки. У его ног лежал рюкзак, который она даже не замечала до сих пор. Сигма усмехнулась.
– Дай свой планшет, – сказала она.
– Зачем?
– Хороший ракурс. Сфотографирую тебя для твоего аккаунта.
Он потянул руку, вытащил планшет, активировал и передал Сигме.
– Что дальше?
– Да ничего, сиди как сидел.
Она подняла планшет на уровень глаз, сделала несколько снимков и вернула Мурасаки.
– Держи. Поклонницы будут довольны. Пока.
Мурасаки махнул рукой.
Сигма развернулась и пошла в сторону своего коттеджа. И только спрыгивая со стены, вспомнила, что Мурасаки так и остался сидеть на ее жилетке. Войдя в дом, она включила планшет и первым делом, пока не забыла, решила написать Мурасаки, чтобы прихватил со стены жилетку.
Новая фотография уже была там. Выступающий из темноты профиль, резковатый, затемненный, но узнаваемый. Желтый блик на скуле, на зрачке и на нижней губе. Взгляд чуть уставший и все равно хищный. Очень эффектно получилось, решила Сигма. «Снимала все та же прекрасная девушка», – появилась вдруг подпись под фотографией. Сигма мстительно улыбнулась и набрала «надеюсь, ты забрал со стены мою жилетку?» Потом подумала, вздохнула, и так и не нажала отправить. Раз Мурасаки нравится изображать, что у него есть таинственная прекрасная девушка, пусть изображает. В конце концов, ей не нужны толпы любопытствующих поклонниц Мурасаки в профиле. Напишу письмо, решила Сигма. Так и назову «Вместо отчета».