– Когда же?
Мурасаки нахмурился, вспоминая.
– Пару дней назад.
– Не может быть!
– Почему? – Мурасаки, сощурив глаза до двух щелочек, следил за Констанцией. – Вы же не знаете, куда вел портал!
– Я была уверена, что она погибла! Обычно люди гибнут в таких порталах.
– Если бы она погибла, портал бы стабилизировался, – возразил Мурасаки. – Я выяснил, это почти аксиома. И тот второкурсник заманивал меня в портал, чтобы его стабилизировать. Так что нет, Констанция Мауриция, что бы вы ни считали, как минимум два аргумента говорят мне, что Сигма жива!
– Горячий мальчик, – рассмеялась Констанция. – Горячий влюбленный мальчик. Так увлекся своими мечтами, что не может принять реальность. Надеюсь, ты не пишешь ей письма?
Смешок после вопроса прозвучал слишком искусственно, и Мурасаки мгновенно закрылся от Констанции. Нет, еще полчаса назад Констанцию не интересовали его воспоминания о Сигме, но сейчас она явно что-то хочет узнать! И у нее нет повода просить снова открыться ему. И если Кошмариции захочется узнать больше, то для этого ей тоже придется отдать часть своих знаний.
Но если она уверена, что Сигма умерла, зачем этот вопрос про письма? Что тогда случилось с Сигмой? Что Констанция знает о том портале? Ведь явно больше, чем говорит! Да, Констанция держит его на поводке, но эта связь связывает и ее саму, понял Мурасаки. К тому же щенки вырастают, и если не поменять им поводок, они могут перекусить его одним движением. Он пока не готов пробовать, но он будет иметь это в виду! Рано или поздно он наберется сил. Хорошо, что Высшим некуда торопиться!
– Я бы писал письма Сигме, – спокойно ответил Мурасаки, – если бы знал, куда отправлять. Но я не знаю. Может быть, знаете вы?
– Сигмы больше нет, Мурасаки, смирись с этим, – вздохнула Констанция. – Чем быстрее ты примешь ее смерть, тем будет лучше для тебя. Я вижу, что твое сознание сопротивляется изо всех сил. Ты придумал этот свитер…
– Я его не придумал, он есть!
– Ну, разумеется, он есть. Кто-нибудь из твоих поклонниц подарил его тебе, а ты спрятал на дальнюю полку и благополучно забыл, а потом твоя память устроила подмену, решив, что никогда раньше у тебя его не было.
Мурасаки молча слушал. Спорить с Констанцией у него не было сил. А ведь она провоцирует его на спор, понял Мурасаки. Она хочет, чтобы он спорил, доказывал, объяснял, почему этот свитер – подарок Сигмы. Она хочет узнать, как Сигма с ним связалась. Как он получил этот свитер. Она не уверена в смерти Сигмы! Мурасаки вежливо улыбнулся.
– Констанция Мауриция, я подумаю над вашими словами. А теперь позвольте я пойду.
Констанция махнула рукой в сторону выхода. Мурасаки вышел.
Глава 18. Экстренный вызов
Сигма никак не могла уснуть. Она ворочалась с боку на бок, перекладывала подушку, взбивала ее, грела, охлаждала… но сон не приходил. Сигма чувствовала себя усталой. Выжатой. Слишком уставшей, чтобы уснуть.
Но стоило ей закрыть глаза, как она снова видела маленькие желтые огоньки, поднимающиеся из глубокой беспросветной пустоты. Как они возникают из ниоткуда и плывут вверх. От их движения Сигме казалось, что она проваливается сквозь кровать, она непроизвольно дергалась, пыталась схватиться за что-нибудь и выныривала из этой полудремы. А потом все начиналось опять. С каждой попыткой Сигма уставала все больше. Еще немного – и у нее не будет сил даже закрыть глаза. И она просто отключится. Потеряет сознание.
Если бы в этом филиале у нее был холодильник из того филиала! Она бы выпила успокаивающего чаю. И съела бы что-нибудь сладкое, чтобы оставаться в сознании, потому что если она отключится и пролежит так сутки, то неизвестно, что случится с мозгом. А если она упадет в обморок, когда ее хватятся? Когда найдут?
В том филиале преподаватель отправил бы отчет куратору, куратор бы вызвал студента… Сигма вздохнула. Наверняка здесь система работает так же. Значит, ее найдут примерно на второй паре. Слишком поздно. Сигма заставила себя сесть и осмотрелась. Что здесь можно было съесть? Ничего! Никакого долбанного источника более-менее подходящих углеводов, не говоря уже про аминокислоты.
Сигма вздохнула, поднесла поближе к глазам браслет коммуникатора и задумалась. Кого вызвать? Эвелину? И чем она ей поможет? Врача? В прошлый раз он сказал, что не видит ничего страшного в том, что она поголодает. У студентов точно так же нет ничего из еды, как и у нее. Значит, врача. В конце концов сегодня может дежурить другой врач, который иначе отнесется к ее просьбе… Стоп. А что она попросит? Глюкозу внутривенно? Снотворное? Разбудить утром? Может быть, тогда лучше написать кому-то из своих, чтобы завтра заглянули к ней в комнату до завтрака? Ближе всех Нун, но она может ночевать с Кафом. Ха? Она может забыть, если ей не объяснить, как это важно. А объяснять сил нет. Идеально бы подошел Айн. Он бы точно не упустил возможности заглянуть в ее комнату. Но если он сейчас спит, лучше его не будить. А если не спит, то к нему самому завтра бы лучше с утра кого-нибудь прислать. Так что делать?
И в этот момент на браслете зазвучал сигнал вызова. От неожиданности Сигма даже подпрыгнула. Посмотрела на имя вызывающего. Эвелина. Очень кстати. Хотя что от нее хочет Эвелина в середине ночи? Может быть, это какая-то ошибка? Но сигнал не умолкал ни на секунду, наоборот, становился громче. Сигма нажала прием.
– Через десять минут жду тебя в кабинете коменданта, – без предисловий сообщила Эвелина. – Потрудись одеться.
– Мне нужна еда, – сказала Сигма. – Любая. Или я упаду в обморок на пути к кабинету коменданта.
– Тебя послушать, мы вас здесь голодом морим, – недовольно сказала Эвелина. – Давай без капризов, Сигма. Время пошло.
– У меня нет сил, Эвелина, – тихо сказала Сигма. – Я могу собрать волю в кулак и приползти к кабинету коменданта. Но только если буду знать, что меня там ждет еда.
– Никакой еды тебя здесь не ждет.
– Тогда приходите ко мне сами, – ответила Сигма и отключила связь.
Браслет снова засигналил. На этот раз звонок был на такой невыносимой частоте, что будь у Сигмы больше сил, она бы легла на пол, заткнула уши руками и визжала. Но у нее не было сил даже на это. Поэтому она просто смотрела на браслет и на мигающее имя Эвелины.
А потом дверь в комнату распахнулась.
– Что ты себе позволяешь? – рявкнула Эвелина и зажгла свет.
Сигма безучастно смотрела на нее.
– Я. Вам. Сказала. У меня. Нет. Сил, – Сигма почти с наслаждением закрыла глаза. Все, теперь здесь Эвелина, ее куратор, прямая обязанность которой заботиться о Сигме. Вот пусть и заботится. Где она возьмет еду, как будет уговаривать врача, это больше не проблемы Сигмы. Это теперь проблемы Эвелины. И даже желтые пушистые искры, поднимающиеся из черной воронки не вызывали тошноты. Сигма только почувствовала, как начала медленно сползать с кровати на пол.
В себя Сигма пришла рывком, будто ее накачали адреналином. Кровь стучала в висках, сердце выпрыгивало из груди. Мышцы, кажется, только ждали сигнала, чтобы рвануть… куда-нибудь. Да, Эвелина именно это и сделала – накачала ее адреналином. «Зря это она», – подумала Сигма и открыла глаза.
Она сидела на полу своей комнаты, опираясь спиной на кровать. Перед ней на корточках сидела Эвелина и держала ее за руку. Увидев, что Сигма открыла глаза, Эвелина с отвращением отбросила ее руку и поднялась.
Сигма тоже вскочила на ноги. Есть хотелось неимоверно, до тошноты, и адреналин еще больше усиливал голод. Что будет, когда он начнет метаболизироваться, Сигма предпочитала не думать. В конце концов, если повезет, она продержится до завтрака.
– Ты никогда не будешь со мной спорить! – тяжело дыша, сказала Эвелина, продолжая стряхивать руки, как будто само прикосновение к Сигме было чем-то гадким и непристойным.
– За вашей спиной ванная комната, – холодно сказала Сигма. – Можете пойти и вымыть руки. Там есть даже одноразовые бумажные полотенца.
Эвелина и в самом деле ушла в ванную. Сигма посмотрела вниз, на свои руки – на запястьях проступали темно-багровые пятна – видимо, именно там ее держала Эвелина. И было еще кое-что, что Сигме очень не понравилось. Ее руки дрожали. Довольно заметно. Сигме понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что ее трясет всю, как от холода. Только это был не холод.