– Ты! Это все ты! Я думала, обои съем, пока утро наступит!
Сигма покачала головой.
– Гамаль, мне очень жаль, я не знала, что так будет.
– Все ты знала!
Гамаль бросила на Сигму еще один сердитый взгляд и быстро зачерпнула кашу ложкой. Сигма вернулась к своему завтраку, но едва справилась с половиной сырника, как Гамаль заговорила снова.
– Ты думаешь, я села к тебе, значит, мы друзья? Нет! Я села сказать, не надо больше ко мне подходить. И от Айна защищать. Лучше Айн, чем такая ночь!
– Гамаль, прости меня, пожалуйста! Я не знала, что так будет. Что нас потащат к кураторам, что будет такой дикий голод. Мне было любопытно, что за скульптура там в саду, вот и все.
– Ты сколько спала? – требовательно спросила Гамаль.
– Нисколько, – ответила Сигма. – Видишь, тоже караулила, пока столовая откроется.
– У меня практикум, – сказала Гамаль. – Я подготовилась еще раньше. Но я не спала всю ночь. Я не справлюсь! Когда Айн отнял шапку, это было обидно, но я бы справилась. А ментальный контакт – это тяжело. У меня мыслей нет никаких. Я не помню, что учила. Ночью надо спать, понятно? Я больше не хочу ночных вызовов!
Сигма вздохнула.
– Гамаль, ты голодная, я голодная. Давай поедим, а потом поговорим. Пожалуйста!
– Нет, Сигма, – громко сказала Гамаль. – Не надо ко мне больше подходить и говорить. И прощения твои не нужны, понятно? Мы не друзья. Ясно?
– Куда уж яснее, – кивнула Сигма. – Приятного аппетита.
Она опустила глаза в тарелку, в надежде, что Гамаль после такой тирады отсядет подальше, но Гамаль оставалась на месте, яростно хлебая свою кашу. Сигма ела вторую порцию сырников и с тоской думала, что хорошо бы завтракать одной. В своей комнате с личной кофеваркой.
– Ого, Сигма, где ты нашла эти штуки?
Справа от нее сел Фа, и на его подносе тоже стояла каша. Две порции. И кружка кофе.
– Там, – Сигма неопределенно ткнула вилкой в пространство, – на раздаче. Стояли две порции. Я их забрала. Думала, еще выставят, – она почувствовала, что имитирует стиль разговора Гамаль, заставила себя повернуться и посмотреть на Фа. – Надеюсь, я украла сырники Эвелины?
Фа рассмеялся.
– Эвелина с нами не ест. Наверно, со вчера остались, тебе повезло. А каша мерзкая.
– Зачем тогда взял две порции?
– А больше ничего нет, надо есть, что дают. Видишь, даже Гамаль взяла две порции.
– Гамаль взяла две порции, – сердито сказала Гамаль, – потому что Гамаль все равно, что есть. Гамаль все равно, что делать. Все делают с Гамаль, что хотят. Водят погулять. В пример приводят. А Гамаль не все равно, – она резко отодвинула поднос, потом стул, вскочила и убежала. Вторая порция каши тоже расплескалась по подносу.
Фа в недоумении смотрел на Сигму.
– Что это с ней?
– Ее ночью вызывали к куратору. Она не спала. Нервы на пределе. Вот и сорвалась.
Фа посмотрел на Сигму, склонив голову к плечу.
– А ты тоже не спала ночь, да? Выглядишь плохо.
– Меня тоже вызывали ночью к куратору. После некоторых разговоров очень тяжело уснуть, знаешь ли.
– Надо же, в нашей Академии все самое интересное происходит ночью, – и вдруг, словно его озарила какая-то мысль, он перестал есть и обернулся к Сигме. – А вы что, с Гамаль… так тесно дружите, что вместе проводите ночи?
Сигма рассмеялась.
– Нет, мы с Гамаль не дружим. Гамаль, видишь ли, села мне сказать, чтобы я к ней больше не подходила и не разговаривала с ней.
– Почему?
– Потому что я плохая компания, вот почему. Мы вчера с ней гуляли в Закрытом саду, а потом меня вызвала Эвелина и сказала, что ей нужна информация про этот вечер. И не просто информация, а ментальный доступ к ней. Из чего я сделала вывод, что и Гамаль тоже вызывал ее куратор. Так что не надо со мной ходить гулять. Я даже не уверена, можно ли со мной сидеть за одном столом.
Фа задумался и какое-то время ел молча, а потом сказал.
– Я не знал, что в Закрытый сад нельзя ночью. Никаких таких правил нет.
– А ты когда-нибудь ходил туда гулять вечером?
– Мне он вообще не нравится. Я и днем там был всего пару раз. Что там делать? Вот что ты там делаешь?
Сигма задумалась, стоит ли рассказывать Фа о том, что они там делали? Нет, наверно, пока не стоит. Хотя с другой стороны, Фа ведь спросил, что она вообще делает в саду.
– Ну, я гуляю. Смотрю на деревья, сижу на скамейках.
– У тебя в комнате нет стульев?
– Свою комнату я знаю наизусть. С закрытыми глазами! – возразила Сигма. – Я хочу… ну, знаешь, разных картинок перед глазами. Разных ощущений. Чтобы и ветер, и шелест листьев, и камни под ногами, и тропинки в разные стороны, а не как наши коридоры.
– А мне нравятся наши коридоры, – возразил Фа. – В них есть система. Всегда понимаешь, куда придешь, как куда попасть. Все перед глазами. Они очень рациональные.
– Ага, рациональнее некуда, – буркнула Сигма. – Только по половине из них ходить нельзя.
– В каком смысле нельзя? По всем можно!
– Ага, я так по одному из них пришла к Эвелине, она меня чуть с потрохами не съела, сказала, что студентам нельзя ими пользоваться.
Фа махнул рукой.
– Она тебя запугать хотела, искала причину, чтобы к тебе придраться. Везде можно ходить. Меня еще ни разу ни за что не ругали за то, что я где-то не там хожу. Забудь и ходи спокойно везде, где открыто.
– Спасибо за совет, – кивнула Сигма, возвращаясь к завтраку. Может, и в самом деле Эвелина придиралась не по делу? Сигма уже с трудом помнила тот разговор, хотя Эвелина казалась скорее встревоженной, чем рассердившейся.
– О, нет, – услышала Сигма голос Айна, – ты уже здесь! Я думал, хоть одно утро проведу без тебя!
– Ну поспал бы подольше, пришел бы попозже, – засмеялся Фа. – Меня бы здесь не было.
– Я про Сигму, – буркнул Айн.
– Привет, Айн, – сказала Сигма, лучезарно улыбаясь. – Ужасно по тебе соскучилась за эти два часа.
– Два часа? – изумился Фа. – Вы что, эээ… провели ночь вместе?
– Еще чего! – вспылил Айн. – Меня по милости Сигмы вызвала Эвелина. Ночью!
Фа рассмеялся.
– Вся жизнь прошла мимо меня. Почему меня не вызывали к куратору ночью? Я уже чувствую себя неполноценным!
– Свяжешься с ней и тебя вызовут, – пообещал Айн. – Вот увидишь.
– Я же говорила, Фа, – поддержала Айна Сигма, – я – плохая компания. Не связывайся со мной, если хочешь нормальной жизни.
Фа покачал головой.
– Какая нормальная жизнь, вы о чем? Мы учимся разрушать миры, а вы о нормальной жизни.
– Ну вот, хоть один человек со мной согласен, – вздохнула Сигма и поднялась из-за стола, прихватывая оба подноса – свой и Гамаль. – Приятного аппетита, мальчики. Увидимся на семинаре.
Сохраняя на лице улыбку, Сигма отнесла подносы, но когда вышла из столовой, силы у нее закончились. Ладно, Айн. Но Гамаль! Почему она злится? Они с Айном в самом деле настолько тяжело пережили ментальный контакт со своими кураторами, или есть другая причина?
Сигма снова вспомнила разговор с Гамаль за завтраком. Гамаль не нравилось, что ее вызвали ночью. Айн возмущался, что она, Сигма, нарушила их нормальную жизнь. Интересно, почему они так держатся за свой распорядок? Они не устают от одного и того же режима? Сигма тряхнула головой. Нет. На самом деле совсем не интересно. Она живет свою жизнь. А если у кого-то что-то рушится, теперь ей что – умереть из-за этого? У нее была своя собственная нормальная жизнь и ее тоже разрушили, и Сигму не спросили. Может быть, она теперь как свободный радикал? Нарушает жизнь всех, с кем столкнется? Тогда уж несвободный радикал.
Сигма невесело улыбнулась и посмотрела на время. До начала занятий оставалось два часа. Отлично, значит, можно сходить в Закрытый сад и посмотреть, как при дневном свете выглядит этот… хм… кран. Нет, покачала головой Сигма. Слово «кран» решительно не подходило к сооружению, которое стояло в саду. Даже солнечные часы подходили больше, потому что они словно связывали вещи, которые не зависят от человека – движение солнца, течение времени – и переводили на понятный для человека язык. То, что связывала эта… панель?… тоже было такого же фундаментального порядка. Сигма это чувствовала. Что-то древнее. Незнакомое. Но мощное.