Грейс подумала немного над его словами, потом опустила голову на подушку и продолжила:
— Артур хотел на мне жениться. Наверное, он любил меня.
— Почему же ты не вышла за него замуж?
Грейс неожиданно увидела Артура — высокий мужчина с толстой талией и длинными сильными руками; она вспомнила, как он обливался потом все то лето, что они были вместе. Удивительно, но это почти все, что осталось у нее в памяти об этом человеке.
— Артур был в достаточной степени эгоцентричен, — ответила она. — Его собственные удовольствия и удобства были, ну, были самыми важными для него.
— Ты хочешь сказать, Артур просто оказался сволочным эгоистом?
— Разве я так сказала?
— Он не удовлетворял тебя.
Мысли Грейс вернулись к тому времени. Тогда, опираясь на накопленный ею опыт в этом вопросе, она считала безразличие Артура к ней в постели чертой, изначально присущей всем мужчинам, но поначалу вполне терпимой. Только потом это начало раздражать Грейс, она стала избегать их спальни… Сначала это вселило в нее неуверенность в своем собственном сексуальном соответствии его требованиям, и она решила, что во всем виновата сама. Но через некоторое время Грейс стала обвинять Артура, обижаться на его эгоистичность. И только незадолго до того, как они расстались, Грейс поняла, узнала, что ответственность несут они оба.
— Это не только его вина, — ответила она Форману. — Я сама не особо этому способствовала. А в конце, мне кажется, я стала для него и вовсе плоха. И может быть, для тебя тоже, — тихо закончила она.
— Почему бы тебе не позволить мне самому решить это? В качестве начала, можно я скажу, что ты чертовски привлекательная женщина.
— Ты это просто так говоришь?
— Я обещаю тебе, все наладится.
— Все?
— Все, — ответил Форман. — Включая постель.
— Да? Мне в ней нравится.
— Ты просто кровожадное животное.
— Откуда ты можешь об этом знать?
— Я старый развратник.
— Хвастун… А потом, мне думается, я должна тебе признаться, что ты меня запугал до смерти.
— Страх — это то, что помогает девочке знать свое место. Помимо всего прочего, это все-таки Мексика.
— И поэтому я должна на голове таскать хворост для костра?
— И все время идти на три шага позади меня.
— И это превратит меня в хорошую любовницу?
— Тебе есть чему поучиться…
— Чему, например? — спросила она через секунду.
Форман сделал последнюю затяжку и, приподнявшись над Грейс, дотянулся до пепельницы и потушил сигарету. Их губы в темноте встретились, а его рука нашла грудь. Он чувствовал ее дыхание — теплое и ласковое. Страсть быстро нарастала в Формане, но он сдерживал ее в себе, берег для Грейс. «Время, — напомнил себе Форман, — не кончается сейчас…»
Глава 14
Мейлман, опершись о свой фургон, стоящий за воротами городской тюрьмы Оахаки, беседовал с двумя полицейскими. Рыжеволосый здоровяк сказал им что-то на испанском, отчего мексиканцы шумно расхохотались, а гигант, довольный, хлопнул себя по ляжкам, и его мясистое лицо пошло морщинами и порозовело еще больше. Мейлман был первым человеком, которого увидел Чарльз, выйдя из ворот тюрьмы и щурясь от яркого солнца.
Полицейские без всякого интереса взглянули на Чарльза, сказали Мейлману что-то на прощание и удалились. Мейлман выпрямился, широкий и высокий, и сверху вниз, с дружелюбным любопытством посмотрел на Чарльза.
— Привет, Чарльз, помнишь меня?
Мальчик поднял голову и встретился взглядом с живыми голубыми глазами водителя фургона.
— Это вы меня вытащили оттуда?
— Я поддерживаю постоянную связь со здешней полицией. Иногда это окупается. Тебе повезло: мексиканские тюрьмы — оттуда не так-то легко выйти.
— Меня подставили.
— Ты мне не поверишь, но я тебе верю. Залезай в фургон и поехали.
— Поехали куда?
Мейлман серьезно и оценивающе оглядел Чарльза.
— Ну, ты просто взгляни на себя. С такой обритой головой, знаешь на кого ты похож? На ощипанную курицу. Приличный завтрак и душ тебе определенно не повредят.
Чарльз провел ладонью по своей лысой башке.
— Какое все-таки жестокое и бесчеловечное наказание! И почему некоторых так раздражают волосы?
— А почему для других волосы играют столь важную роль?
— Мистер Мейлман, — сказал Чарльз, забираясь в фургон. — Мне кажется, я не совсем вас понимаю.
Грохочущий смех заполнил автомобиль.
— Чарльз, ты едва знаешь меня. Какого черта ты должен меня понимать?!
Чарльз упал на сиденье и замолчал. Скоро они выехали из города и понеслись по плоской пыльной равнине.