Шелли чувствовала себя неловко всякий раз, когда Морри заговаривал с ней об искусстве и его истории. Но в то же время, находясь рядом с ним, она ощущала покой и уют: с ним ей никогда не нужно было защищаться.
— У меня талант на людей, — продолжал он. — На их лица и тела. Как-нибудь вы попозируете для меня. У вас великолепное тело.
Шелли напряглась, и пальцы ее крепче сомкнулись на стакане, который она держала. Почему мужчины всегда сводят разговор на то, как она выглядит, на секс? Все эти комплименты, вечные вопросы, замечания по поводу ее груди и ног… она знала, что все это преследует одну цель — затащить ее в постель. Она не хотела, чтобы с Морри было то же самое.
Шелли допила пиво.
— Каково быть красивой, Шелли? Я всегда смотрю на красивых людей так, как будто бы они какая-то уродливая аномалия, — настолько нереальными, невероятными они мне кажутся. Так каково это?
Ее мысли обратились в прошлое.
— В школе, — сказала она, — я была слишком пухлой, слишком неуклюжей даже для того, чтобы подавать на школьных собраниях сигналы, когда надо аплодировать.
— Школа, школа, — ответил Морри. — Каждый идет своей собственной дорогой. Какой бы ни была ваша жизнь, вы превратились в таинственную и выделяющуюся из всех женщину…
Она рассмеялась.
— «Таинственная и выделяющаяся из всех женщина» звучит так же хорошо, как самая красивая девочка в школе.
— Вы прекрасны.
Шелли покачала головой.
— Если бы это было правдой, я бы чувствовала это.
— Вы собираетесь стать очень значительной кинозвездой.
— Нет. Даже если то, что вы говорите, верно, на это нет времени.
— Вам по-прежнему не дает покоя это ваше желание умереть в канун Нового года! Выбросите это из головы, Шелли! Если бы вам было предназначено умереть, вы бы утонули тогда, в заливе.
Волна ужаса и страшных воспоминаний накатили на Шелли. Она задрожала.
— Там было так страшно. Одиночество. Это было самое худшее из всего — остаться там одной. Харри не должен был меня бросать, ведь не должен был, скажите, Морри?
Он не ответил.
— Я чувствовала себя такой… — она поискала нужное слово: — преданной. Я думала о Барбаре, и именно тогда я решила, что умру с радостью…
— О Барбаре?
— Я хотела, чтобы у нас с Харри все было хорошо, чтобы с ним я была не просто… пристроена. Мужчины всегда интересовались мной только затем, чтобы переспать. Я никогда не была достаточно умной или красивой для того, чтобы ожидать от них чего-то большего. И потом, когда я стала старше, я продолжала надеяться, что вот придет ко мне кто-то и все будет по-другому. Я так хотела быть с мужчиной, который, по крайней мере, поговорил бы со мной после этого, которому было бы не все равно, что думаю я сама. Какое-то время я думала, что у нас так получится с Харри, но и с ним все, как с другими. Так же…
— Барбара была моим ребенком, моей дочерью. Я залетела, так получилось. Его звали Рик, он был актером. Но я хотела Барбару, и даже если бы Рик на мне не женился, я бы оставила ее.
— Рик был уверен, что станет большой звездой, вроде Роберта Митчума или Богарта. Но у него так ничего и не вышло. Может, он был слишком уж красавчик; у него была мягкая смуглая кожа и большие глаза. Беда заключалась в том, что Рик был больше увлечен своим лицом, чем моим; свое собственное тело его возбуждало больше, чем мое. Иногда в постели он больше трогал себя, чем меня. Он считал каждую калорию, ежедневно делал гимнастику, а по вечерам измерял свою талию.
— Рика никогда не было рядом, когда я нуждалась в нем. Когда на свет появилась Барбара, он выехал на съемки — ему дали какую-то крошечную роль в телевизионном вестерне.
— Что за прелестной малышкой она была! Толстенькая, счастливая, всегда смеялась. Рику она так никогда и не понравилась. Как может человек не любить свое собственное дитя? В один прекрасный день он собрал свои вещи и ушел — Барбаре тогда было два года. Я была вынуждена чем-то заняться, чтобы заработать на жизнь нам обеим, поэтому я снова стала обходить всех агентов и продюсеров.
— С самого начала все пошло по-прежнему. Мужчины распускали руки и заявляли, что, если я сделаю это, они сделают то-то и то-то… Но только, когда я делала то, что они от меня хотели, на этом все для меня заканчивалось. Попадались какие-то мелкие роли, но ничего хорошего, ничего стоящего, ничего важного.
— Я продолжала свои попытки. Однажды мне позвонил этот человек. Он назвался продюсером и сказал, что у него для меня, может быть, найдется хорошая роль в фильме, который он планирует снимать. Я знала, что это обман, я знала, что все это туфта, знала!