Холодало уже. Волновалась за её здоровье травница, но не перечила. Поняла уже, что доступно крохиному пониманию больше, чем ей самой.
Таких как она в их краях называли ведами – способными видеть неявное и ладить другим непонятное. Правда, дар обычно просыпался в более старшем возрасте, но у Акатарамы всё отличалось от земных людей. Веда, познавшая радость материнства, называлась ведьмой.
***
Две седмицы спустя Весин отец вернулся домой. Пошёл на поправку. Счастливая дочь кланялась Доброведе самыми лучшими дарами, что были у неё. Знахарка взяла один платочек лазоревый, для Акатарамы. И быстро ушла. Нездоровилось её приёмной внучке эти дни.
Весь вечер жена кузнеца хлопотала вокруг родителя, стремилась угодить, обнимала да нахваливала мудрость травницы.
– Эх, Веся, Веся! Не Доброведина то заслуга. Пичужка маленькая, что живёт у неё, меня лечила. Выходила старого, а сама слегла. Только говорить о том никому не следует. Знахарка наша то в тайне держит.
Слушала молодая женщина эти слова и не понимала – верить ли? Как ребёнок малый мог взрослого человека от черты отвести? Может, в бреду чего почудилось.
Однако отец упрямо требовал одарить малышку.
– Ну хорошо, батюшка. Ты не волнуйся только! Вот вернётся Ждан, поедем на ярмарку, сластей накуплю Акатараме, гребней да бус.
На том и порешили.
Надо сказать, муж её задерживался и весточек не присылал. Тревожило то молодицу, но отцу не сказывала, боялась выздоровлению повредить.
И ночевать в родительском доме осталась, грустно в пустой избе. Ещё один круг прошёл, а детей так и не дали ей Светлые Боги. А заботиться о сыне так хочется…
Утром в дверь замолотили. Веся выглянула в оконце, чтобы прикрикнуть. Нечего хворого отца будить, да и ахнула. Муж её, Ждан, вернулся!
Горлицей порхнула из избы и бросилась на могучую кузнецову грудь. И сам мужчина по ладушке своей соскучился. Обнимал, целовал, подарками диковинными баловал.
Быстро справив утренние дела, накормив отца, Веся поспешила в свою избу.
Не догадываясь, что там увидит.
В углу сидел, нахохлившись, чернявый мальчишка лет восьми от роду.
– Вот. Сотник княжий передал мне помощничка. По-нашему вроде разумеет, да дичится. Накормила бы ты его.
Женщина всплеснула руками и захлопотала вокруг мальчонки. Оказался тот упрямым, неласковым. Уворачивался из её рук. В чёрных глазах с нездешним разрезом плескалась недетская боль.
– Как хоть его зовут? – спросила она мужа после тщетных попыток переодеть и искупать. Хорошо, что хоть хлеб взял. Видно было – изголодался.
– Я того не знаю. Сами придумаем.
– Может, Топольком? Стройный он такой…
Из угла, где спрятался мальчишка, презрительно хмыкнули. Не понравилось, значит.
– Дубиной скорее упрямою! – протянул Ждан, демонстрируя расцарапанные в кровь руки. – Не понимает, дурак, своего счастья. С границы привезли, нет бы радоваться, что уцелел, а он на людей бросается. Мне потому и отдали, что сумею укоротить. Чисто – волчонок.
– Так и назовёшь?
– Да негоже как-то. И так характер не мёд, ещё именем подсоблять. Зови пока как в голову придёт, позже разберёмся.
На некоторое время Веся напрочь позабыла об Акатараме, увлечённая новыми заботами. Жаль ей было мальчонку до слёз. Дичился он всех, хорошо хоть сбежать не пытался. Понимал – некуда. Больше всего боялась она, что будет другими ребятами крепко бит за внешность свою и нрав.
Обошлось. При щуплом виде оказался дичок крепче стали. Все попытки себя задирать на корню пресекал. Скоро от него отстали. Лезть не лезли, но и в игры брать не спешили. Дразнили издали Волчьим Выкормышем, Горелым да Басурманином.
Другой бы страдал, а этому всё равно было.
Никого упрямец не боялся, взрослым не кланялся, даже Ждану. Веся переживала, что проучит муж вожжами негодника. Однако кузнец понимал – не от хорошего малец так себя ведёт. Послушания требовал, а на нарушение правил общения внимания не обращал.
Мальчишка смирился. Помогал в кузне. Весе ни в чём не перечил, но и любви не проявлял.
***
Про Доброведу с её найдёнкой женщина вспомнила только во время Осенних Дедов. И то потому, что повстречала на капище. Совестно ей сделалось: обещала отцу гостинцев девочке купить, да позабыла.
Возвратившись домой, стала она мужа упрашивать съездить за подарками. К тому же и Гору требовалась обнова к зиме.
Как это имя прицепилось к мальчишке, Веся сама не заметила. Чернявым долго было звать, как и Подгореленьким, сократили до Гора. Тот не возражал. Подходило имя это короткое к его характеру резкому и внешнему виду.