125
Лахора в соответствии с распоряжением Гити-ситани Фирдус-макани. Камран мирза составил план действия и однажды ночью притворился, что разгневался на Карачабека3, и нанес ему оскорбление словами. На следующую ночь Карачабек со своими солдатами покинул лагерь мирзы и отправился в Лахор. Мир Юнус Али встретил его с почетом и радушием и часто приглашал к себе. Хотя между ними установились дружеские отношения, Карача ждал случая, чтобы исполнить задуманное. И на
конец однажды ночью, во время праздничного застолья, когда лучшие воины Юнус Али находились в казарме4, Карачабек приказал схватить мира Юнус Али и посадить в тюрьму. Он поставил своих воинов охранять ворота крепости. Затем отправил срочное послание мирзе Камрану. Мирза, который только этого и ждал, поспешил в Лахор и овладел городом. Он освободил мира Юнус Али, принес свои извинения и сказал, что если он желает остаться, то может служить наместником Лахора. Мир Юнус не согласился служить мирзе и с его позволения, попрощавшись, уехал к Его Величеству Джаханбани Джаннат-ашияни. Мирза Камран назначил своих ставленников в парганы Сиркара5 в Пенджабе и завладел землями до реки Сатладж (которая известна как Вода Лудхияны). Затем он из хитрости отослал искусных послов с торжественными заверениями в преданности и чистосердечии и попросил, чтобы его утвердили во владении этой провинцией. Его Величество Джаханбани, отчасти потому, что море его щедрости было приведено в движение, и отчасти из желания соблюсти распоряжение Его Величества Гити-ситани Фирдус-макани, передал провинцию ему [Камран мирзе ] и издал указ, назначающий его правителем Кабула, Кандагара и Пенджаба. Мирза поблагодарил за неожиданную благосклонность и послал подарки ко двору. Он сопроводил их открыванием врат переписки и посланием восхвалений Его Величеству Джаханбани. Среди них была следующая ода:
Пусть красота ваша возрастает каждую секунду, Пусть блестящей и счастливой будет ваша звезда. Пусть любой туман, возникающий на вашем пути, Станет тусклостью света для моих собственных глаз.
И если поднимется пыль на пути Лайлы, Пусть этим местом станут глаза Маджнуна.
126 Кто бы ни окружал вас, подобно лимбу компаса,
Пусть он будет извергнут из этого круга.
Будьте непобедимы6, пока существует этот мир, Да будет Хумаюн Хусру (Киром) эпох!
И, поистине, эта молитва была услышана, так как по причине неверности его низвергли из сферы уважения или, скорее, из сферы существования, о чем будет сказано в свое время. Короче говоря, Его Величество был великодушным человеком и, понадеявшись на его видимую верность, одарил того царскими милостями и с безграничной щедростью наградил за оду, пожаловав ему Хисар-Фирузу (Хиссар). Мирза продолжал соблюдать приличия и выказывал покорность и потому стал вместилищем многих милостей. В 939 г.х. (1532—1533 г.)7 мирза Камран передал управление Кандагаром Ходжа Калан-беку. Причиной тому послужило то обстоятельство, что, когда мирза Аскари направился в Кабул, он неожиданно встретил хазарейцев, и его армия была разбита. Мирза Камран остался очень недоволен этим и отобрал у него Кандагар.
Глава 22
Поход армии Его Величества Джахаибаии Джаииат-ашияии с целью покорения Бенгалии. Отказ от замысла и возвращение в столицу
Поскоёьку разум Его Веёичества Джаханбани был свободен от дел в его владениях, он в 941 г.х. (1534 г.) повернул поводья намерения к восточной части света, решив захватить Бенгалию. Штандарты удачи достигли Канара1 в пределах Калпи, когда до царственного слуха дошли известия, что Султан Бахадур под предлогом осады Читора собрал большую группу людей под предводительством Татар-хана, сына Султан Ала-ад-дина, и вынашивает сумасбродные планы. Его Величество после серьезного совещания в месяце джумада ал-аввал 941 г.х. (ноябрь-декабрь 1534 г.) срочно послал туда силы для уничтожения врага, а сам забил в барабан возвращения.
Известно, что Султан Бахадур постоянно был охвачен честолюбивыми мечтами и всегда хранил в этой склонности острые шипы порочных желаний. Но поскольку, перед тем как стать правителем Гуджарата в бытность еще частным лицом, он видел глазами предосторожности ход сражения Его Величества Гити-ситани Фирдус-макани в походе против Султан Ибрахима, он не мог не принимать во внимание факт, что и ему придется когда-нибудь неожиданно встретиться с победоносными воинами этого прославленного рода. И это мнение он неоднократно высказывал своим наперсникам. Когда Татар-хан пришел к нему на службу, он [Бахадур] снова и снова лелеял пустые замыслы и воображал, что ему легко будет преступить священные пороги уважения. Некоторое время Султан 127 Бахадур скрывал истинное положение дел, но наконец однажды открыл истину и признался Татар-хану: «Я был свидетелем2 превосходства тех прекрасных солдат; армия Гуджарата не идет с ними ни в какое сравнение, потому я сам хитростью и изобретательностью одержу верх над армией Хумаюна». Для этого он распахнул двери своих сокровищниц и щедро раздавал золото и таким образом сманил на свою сторону около 10 000 человек, которые обладали умением выглядеть солдатами3, на самом деле не являясь ими. В это время Мухаммад Заман мирза бежал из тюремного заключения благодаря попустительству охраны4, слуг Ядгарбека Тагая5, и прибыл в Гуджарат. Правитель этой страны, согласно своим коварным планам, посчитал прибытие мирзы благоприятным для себя и оказал ему большое почтение. Его Величество Джаханбани написал Султан Бахадуру, что в соответствии с соглашением и обязательствами необходимо, чтобы все, кто обратил долг служения (хукук) в неподчинение (укук) и бежал во владения Бахадура, были возвращены или, по крайней мере, высланы из его владений, дабы их союз (его и Бахадура) стал очевиден всему миру. Султан Бахадур по незнанию либо от опьянения властью написал в ответ: «Если человек знатного происхождения делит с нами убежище и его принимают со вниманием, в этом нет никакого прекращения дружественных искренних отношений или какого-либо нарушения договора. Например, в дни правления Сикандара Лоди возникла настоящая дружба между ним и Султан Музаффаром (отцом Бахадура), но его брат Султан Ала-ад-дин и сыновья султана приезжали иногда из Агры и Дели в Гуджарат и бывали радушно приняты там. Никогда это не было причиной нарушения дружбы».