снискать его расположение, и заложивших [тем самым] возвышенное основание славы и самопожертвования. Таково было здравое мнение Его Величества о своих спутниках в этой ситуации, и такова была их полная малодушия осмотрительность. После чего Карача Карабахт3, Мусахиб Мунафиг и другие, разжигавшие огни мятежа, прямо или намеками разъяснили, что им придется вести военные действия в горах, а там много перевалов; у мирзы якобы будет мало воинов, и [потому] верных падишаху людей нужно расставить на разных дорогах, чтобы мирза не выбрался. Целью этих злоумышленников было рассредоточить армию, чтобы мирза Камран смог достичь своей цели. Его Вели-296 чество Джаханбани, по благородству своей натуры веривший только хорошему в людях, счел план этих предателей удачным и поэтому послал Хаджи Мухаммад-хана Коки, мира Барку, Мирза Хасан-хана, Бахадур-хана, Ходжа Джалал-ад-дин Махмуда, Чалпи бека, Мухаммад Хан бека Туркмена, шейха Бахлула, Хайдар Касима Кохбара и Шах Кули Паранджи в Зуххак и Бамиан, а Муним-хана с большим числом войск в Сал Ауланг. Карача и Мусахиб, Касим Хусейн-султан и некоторые другие, оставшиеся с Его Величеством, ежедневно пересылали доклад о местонахождении падишаха мирзе Камрану и продолжали уверять Его Величество, что ныне единственным желанием мирзы было служить ему [падишаху].
В то время как в окружении Его Величества осталось мало верных ему людей, а клика лицемеров усилилась, мирза Камран, озадаченный великолепием и многочисленностью царской армии и не способный ни покинуть службу (падишаху), ни пойти ему навстречу и засвидетельствовать свое почтение, благодаря пособничеству лицемеров узнал об их вероломстве, свернул с дороги на Зуххак и Бамиан и [отправился] к Дара Кибчаку4, зависимой территории Гурбанда. Ясин Даулат, Макдум Кока и Баба Саид двигались во главе войск, тогда как Его Величество находился в центре. Его люди были разделены на два отряда. В полдень местный крестьянин принес Его Величеству весть о приближении мирзы Камрана и о его гнусных намерениях5. Карача, будучи вожаком всех злонамеренных, заявил, что если слушать подобные россказни и доверять лживым слухам такого рода, то сердцами овладеют сомнения, и люди (сторонники Камрана) начнут опасаться.
Если эти известия вызовут стремление дать бой и армию [падишаха] начнут готовить к военным действиям, то мирза Камран, узнав всё это, отступит от желания служить Его Величеству. Тем временем сообщения о приближении мирзы и о его нечестивых умыслах приходили всё чаще и [становились] всё убедительнее. Как ни странно, ни это лицемерие, ни самая слабая мысль о лицемерах всё еще не отражались в зеркале ума Его Величества. Ничто не входило в его священное сердце, кроме добрых мыслей о людях, пока наконец не стало очевидно, что враг приближается, и приближается с враждебными намерениями. Всем, кто был с ним [падишахом], дали приказ садиться в седло. Сам он вложил ногу в стремя действия, и вскоре завязался горячий бой. Пир Мухаммад ахта[беги], один из преданных сторонников [царя], Мухаммад-хан Джалаир и многие другие отважные двинулись вперед. Пир Мухаммад ахта[беги], жаждущий потока самопожертвования, вступил в круг сечи и так омыл меч битвы, поражая врагов, что сам был унесен пеной. Мирза Кули так яростно носился на коне по полю битвы, что, зарубив множество негодяев, в давке и сумятице пал, раненный6, с коня. Его сын Дост Мухаммад не мог стерпеть этого и оставить отца во власти врага и бросился к нему на помощь. В [раненом] еще тлели искорки жизни, когда он [Дост Мухаммад] убил его противника и вступил затем в такие [яростные] поединки, что и сам был сметен [вихрем боя]. Его Величество Джаханбани поднялся на возвышенность, чтобы сосчитать силы своего войска и силы противника. При виде того, как одни из его слуг гибнут, а другие толпами переходят к врагу, истинность обмана и вероломства этих подлецов открылась. В нем заговорили врожденные доблесть и отвага, и схватив копье, он сам ринулся навстречу врагам. Те бросились врассыпную, но лошадь [Его Величества] ранило стрелой, а Бек Бабаи из Куляба подошел к нему со спины и, намеренно или по неведению кто перед ним, ударил его мечом. Его Величество, обернувшись, одарил его столь гневным взглядом, что тот споткнулся7. Михтар Сакай, известный как Фархат-хан8, подскакал и обратил этого негодяя в бегство, а Мирза Ниджат предложил Его Величеству свою пегую лошадь, на которую тот пересел, отдав Мирзе свою. Тем временем подъехал Абд-ал-ваххаб, один из ясавалов, и, доложив, что военачальники перебежали к мирзе Камрану, ухватил поводья коня