Итак, в ту темную ночь душа мирзы переместилась в обитель небытия, и никто об этом не знал, а тело его осталось лежать там, где он упал. Тем временем некоторые его слуги стали возвращаться, и Ходжа Ибрахим Бадахши заметил черные латы (калмак) на [простертом на земле] теле, но так как было темно, а битва всё еще продолжалась, он не подошел к нему. Позже он вспомнил, что черные латы носил мирза Хиндал. Вернувшись посмотреть на них, сразу узнал мирзу. С осторожностью и осмотрительностью — девизом мудрых — он доставил тело мирзы в его шатер6 и передал стражам. [А также] предпринял благоразумные шаги, чтобы скрыть от врага это печальное происшествие, дабы противник не возрадовался и не воодушевился, а царские подданные не впали в отчаяние. Он объявил, что мирза очень изнурен и легко ранен, и никто не должен шуметь близ [шатра]. Сам же поднялся на возвышение и от лица мирзы поздравил всех с победой. Мудрый луч этой речи достиг просветленной души Его Величества Джа-ханбани. В итоге тело мирзы было отправлено в Джуи Шахи, а через некоторое время — в Кабул. Останки похоронили в Гузаргахе, около священной могилы Его Величества Гити-ситани Фирдус-макани, у ног последнего. Мулла Хурд Заргар, состоявший на службе у мирзы7, сложил стихи, начинавшиеся так:
Печаль обрушилась на свет моих очей однажды ночью:
Из-за кровавой той атаки мой милый друг меня покинул8.
Следующая хронограмма также принадлежит ему:
Хиндал Мухаммад, царь прославленного имени, Внезапно глубокою ночью мучеником стал.
Поскольку ночная атака (шабхун) — причина его мученичества, Ищи хронограмму в слове шабхун (958 г.х.)9.
Мир Амани произнес следующую таинственную хронограмму:
Покинул кипарис сад славы10.
Мирза родился в 924 г.х. (1518 г.), и было сказано, что хронограммой является: каукаб-и-бурдж-и-шаханшахи (каукаб башни царя царей) (924 г.х.)11.
На следующий день Его Величество Джаханбани выступил оттуда в Бихсуд, где расположился лагерем, чтобы раз и навсегда успокоить свое украшающее мир сердце в отношении бунта мятежников и сделать Кабул, благодаря славе своего возвышенного двора, обителью мира и спокойствия.
315
Глава 52
Передача территории Газни Его Величеству Шахиншаху и возвышение некоторых избранных служением ему
Поскольку с самых ранних лет знаки величия и славы [предстоящего] правления сияли с чела этого нового плода древа владычества, красы и букета сада Халифата и счастья — Его Величества Шахиншаха, то теперь, когда ему исполнилось десять лет, все слуги мирзы
Хиндала, вместе с их джагирами, то есть Газни и остальными владениями, были переданы ему, дабы он, учась править, являл милосердие и непреклонность, повелевая людьми, и, управляя частью, привык бы управлять целым. Одним из чудесных знамений судьбы стало то, что несколькими днями ранее тюрбан этого света очей владычества [то есть Акбара] упал в толпу, когда он скакал по какому-то поручению Его Величества Джаханбани. Мирза Хиндал был рядом и с глубоким почтением снял посреди толпы свою приносящую счастье чалму (тадж) и надел ее на осененную звездным светом голову (Акбара). В этом происшествии проницательные усмотрели знак того, что близко время, когда шахиншах наденет корону и начнет править. Всемогущий, вознаграждая мирзу за этот поступок, возвысил его до положения мученика1, что равноценно вечной жизни и бесконечной радости. Его Величество Шахиншах, этот Божественный питомец, выказал такие знаки величия, милосердия и понимания людей, завоевывая их сердца, что печаль о мирзе покинула души людей, уступив место неиссякаемой радости.
О Аллах! Покуда мир ярок и прекрасен, Пока земля тверда и небеса в движенье,
Его Ты одари усладой юности и жизни, Но, всего важней, даруй ему долгие лета.
Вот имена главных слуг покойного мирзы, поступивших в услужение к шахиншаху: Мухибб Али-хан2; Насир Кули; Ходжа Ибрахим; маулана Абд-ал-лах; Адина Тукбай; Саманджи Каргуджи3; Джан Мухаммад Тукбай; Тадж-ад-дин Махмуд барбеги; Тимур Таш; маулана Сани, ныне известный как Сани-хан4; маулана Баба Дост садр5, высоко ценимый мирзой; Мир Джамал6, также любимый мирзой; Халдин Дост Сахари. Баба Дост также входил в число слуг мирзы, но из-за своего дурного характера не был допущен служить шахиншаху — ибо, как говорится в Коране, нет ничего хуже плохого окружения. И Мухаммад Тахир-хан, старый слуга мирзы, не сумевший уберечь Кундуз7, был удален от взора различающих истину глаз, не став спутником на этом благом пути. Поскольку Двор этого Дарителя славы на земле был местом, где жемчужина человеческой природы подвергается проверке, то положение каждого из тех людей, кто обладал добрым нравом и благородным характером, с каждым днем становилось всё лучше, и они достигли высоких должностей. Есть надежда, что они будут занимать их до конца своих дней. С деяний всех злодеев сорвали покров, и каждого наказали так, чтобы это послужило предостережением для других порочных или легкомысленных.