176
Когда истина о возвышенной справедливости Его Величества Шахиншаха — что выше людского понимания — запечатлелась в умах людей, они обрели мощную опору. Притеснители укрылись во мраке презрения, тогда как притесняемые ежедневно y<стf^aи:сa»^и базар радости. Светильник знания поставили на пути невежественных, чтобы они признали духовное и мирское величие Владыки земли и ее обитателей и были направлены на путь преданности. Род Атаги еще поджидал Адхам-хана и других родичей Махам Анаги: полагали, что
слух о смерти Адхам-хана ложен, и ожидали [возможности] отомстить. Но, поскольку молва распространилась, через придворных передали просьбу — коль скоро явлено такое правосудие, показать труп черного сердцем негодяя , дабы умы их успокоились, а израненные чувства обрели целительную мазь. Его Величество внял прошению, и Шейх Мухаммад Газ-нави явился в качестве их представителя и ^ьидел трргп Смятоиевер-ного рода улеглось, и они вознесли тысячи восхвалений и благодарностей. Человечество в одночасье освободилось от смут мятущихся и обрело покой в безопасности. Воистину, если ликование обитателей Небес, вызванное великим актом справедливости, представилось возможным прибавить к славословиям смертных, то [и тогда] оказалась бы уплачена малая толика признательности. Есть ли тогда у песчинок рода людского возможность отблагодарить за сие? Это стало суровой карой, при помощи которой
видимый мир омолодился, и в то же времядля ввсх
уроком, благодаря которому сумрачные палаты сердец озарились светом 177 искренности и преданности. Это явилось спадобиехт прозрения для совершенно слепых, пред очами которых задернута завеса, и в то же время мазью для просветления очей тех, зрение которых затуманилось; стопой исканий для хромых в земле верности и одновременно источником рвения для медмггельньы в дохшие предашкопп; железной крепостью для войска, утратившего мужество, и в то же время бдительным стражем для семейства нетерпения!
Его Величество, исполнив такое деяние справедливости, удалился в гарем12. Махам Анага, лежавшая дохта бюлыюй, узнала, что Адхш-хш совершил столь ужасное насилие, а Шахиншах якобы заточил его. Материнская любовь заставила ее подняться и оттржитъся кВЕоВВ^пместту, дабы, если возможно, содействовать освобождению сына. Повелитель, увидев ее, произнес: «Адхам-хан убил нашего Атагу, мы наложили на него воздаяние». Мудрая смиренно ответила!: «Вы поступили правильно», однако не была уверена, что сын ее подвергся смертной казни. Затехт Биби Наджиба бегим13, мать Дастам-хана, пришла из дома Адхам-хана и поведала Махам Анаге, что случилось. Та спросила, как они умертвили его, и в ответ услышала: «На лице есть след от удара палицей, более же мне ничего не известно». Но то была отметина от кулака Шахиншаха, оставленная с помощью симы, что вложил Аллах в начале происшестаия.
Когда Махам Анага убедилась, что сын ее умерщвлен, то, благодаря своей мудрости, не утратила почтения к Его Величеству и не стала стенать или причитать, хотя д^чна ее была поражена тысячью смерттльньы ууароо. Краска сошла с лица, но она изъявила желание увидеть тело. Шахиншах, принимая во внимание ее долгую службу, утешил [верную] словами соболезнования и несколько успокоил, однако не дозволил пойти туда, дабы не узрела своего сына в таком виде. В согласии с распоряжениями оба те.ла в тот же день отправили в Дели. Он обратился к сей женщине почтенного возраста с возвышенными предостережениями и npoi икающими в сердце увещеваниями и разрешил ей па следующий день отпрааигься в сыновний дом. Мудрая плакальщица удалилась, и излила свою скорбь, и подчинилась Божественному начертанию. Затем вернулась в свое жилище, и впала в тоску, и предалась стенаниям и плачу. Болезнь, которой она страдала, усилилась, и основы здоровья пошатнулись. Через сорок дней после этого происшествия в тире, Божественном месяце, что соответствовал шаввалу [969 г.х. — июню 1562 г.], она отправилась в священную обитель небытия. Любящее сердце Его Величества было глубоко тронуто судьбой сей вершины целомудрия , и он выразил великую печаль. Останки ее со всеми почестями также перевезли в Деми и Шаттлах ли-то проводил их, сделав несколько шагов. Все государственные чиновники и великие из возвышенной семьи выказали свое почтение и горе. Согласно повелению над могилами Махам Апаги и Адхам-хана возвели высокое