268
Когда Али Кули стало известно положение дел, он послал ко Двору Мирза Мирака Резави, одного из ближайших сподвижников, и поведал о своих горестях и страданиях. И принес извинения за все допущенные провинности, и с помощью тысячи уловок и искусных речей убедил Муним-хана вновь выступить его заступником. Хан-ханан, знавший нрав Его Величества, не нашел смелости для этой службы и предложил для нее нескольких пользующихся уважением мужей, которых Шахиншах чтил в силу огромной приверженности поклонению Аллаху, — [мужей], подобных Мир Муртазе Шарифи, Мулла Абд-ал-лаху Султанпури и шейху Абд-ун-Наби садру. Полагаясь на Высочайшую снисходительность, у подножия престола они разверзли уста заступничества и рассказали [Акбару] несколько притч о прощении. Сей кладезь милосердия хотя и знал, что их (мятежников) сердца не были искренни, а истинная цель — выиграть время, всё-таки удовлетворил просьбу из милости к этим невежественным мужам (заступникам) и вновь простил прегрешения бунтовщиков при условии, что те раскаются в гнусных деяниях и в будущем никогда более не возымеют мысли противодействовать священной воле, но останутся навеки тверды на пути верности и преданности. Как только они явят признаки этого, им будут возвращены их владения. Хан-ханан и остальные изъявили признательность, и было дано распоряжение, чтобы Мир Муртаза, Маулана Абд-ал-лах и Муин-хан Фаранхуди отправились к Али Кули-хану и укрепили его в раскаянии, а также донесли до него добрые вести о прощении. После чего Его Величество отказался от намерения остаться в Джаунпуре и решил вернуться. В день дин, 24 исфандармаза, Божественного месяца, что соответствовал понедельнику, 11 шаабана [973 г.х.] (3 марта 1566 г.), начался поход в Агру. За неделю лагерь достиг Маникпура и раскинулся на берегу Ганга. Военачальники в соответствии с приказаниями Шахиншаха за день навели через широкую реку мост, такой, по которому мог пройти 269 лагерь. Когда Его Величество вернулся в столицу, Джунаид Карарани, племянник Сулеймана и сын Имада, обрел счастье лобызания порога и был осыпан царскими милостями.
Начало 11-го Божественного года
[с момента священного Восшествия на престол Его Величества Шахиншаха ] — года Бахман первого цикла
Тысяча благодарений за то, что расцвела весна власти и вознесся флаг Нового года! Мир вновь обратил свой лик к равновесию, а силы стихий набрали новую мощь.
Пыль сада в мускус Татарии облака обратили,
Пламень розы раздул зефир,
Шариком камфары стала цветущая ветвь,
В горящий алоэ Камара темный гиацинт превратился,
[Под] стопами служанок садовой беседки
Пыль обрела подобие зеркальных вод.
Пришло время любовных взглядов и преклонения
перед красотою, Наступила пора цветения и вина распития.
Нарцисс с бутоном розы соединили длани.
Стремись же вверить сердце заботливой руке1.
Весенний ветерок, подобно невидимому посланцу, донес счастливые вести о победе и удаче. Врата Божественного изобилия открылись для земли и ее обитателей, а царские слуги были осчастливлены известиями о небесных победах. Спустя три часа и пятнадцать минут от наступления 18 шаабана 973 г.х. (понедельника, 10 марта 1566 г.) Солнце вошло в знак Овна и начался год бахман, а именно 11-й год первого цикла. В продолжение двух или трех дней Карра являлась учебным плацем величественных войск, и там состоялся праздник Нового года. Муним-хан Хан-ханан и Музаффар-хан с прочими были