– А папа?
– А папа и палаток не боится. Он за любой движ. Они должны были с мамой в прошлом году лететь в Чехию, а его друг за неделю до отлёта позвал на Селяву. Это кемпинг на заросшем озере, территориально где-то между Минском и Могилёвым. Поездку в Прагу пришлось отложить, ещё и с потерей билетов.
– Ваша мама, наверное, расстроилась.
– Ещё как. Она очень этого ждала. Ну, ничего, слетали же спустя пару месяцев.
– Думаете, это было порядочно с его стороны?
– Думаю, это можно пережить, да.
– Вашему отцу свойственно открыто проявлять знаки внимания по отношению к своей супруге, к Вашей матери? Вы видели поцелуи, объятья? Может, они часто держатся за руки? – Ммм… Очень редко. Наверное, я могла видеть как они обнимались. Вы знаете, он просто не тактильный. Если мама ещё не против, то его не развести на такое. Только если чисто символически, при встрече или поздравлениях.
– С Вами папа тоже не проявлял особых нежностей?
– Да мне и не надо было.
– Видели, наверное, в Интернете можно найти уйму умилительных картинок, где отцы наряжаются вместе с дочками в фей, принцесс или пьют чай из маленьких фарфоровых чашечек, играют в дочки-матери. У Вас такого не было?
– Ахаха, я никогда не играла в куклы. Мы могли вместе собирать железную дорогу, запускать вертолётики на радиоуправлении или строить лего-поселения. Его такие детские шалости очень увлекали.
– Папа принимал непосредственное участие в Вашем воспитании?
– Да. В начальных классах он занимался со мной заучиванием стихов, которые задавали по литературе.
– Сможете описать как проходили Ваши занятия?
– Это было ужасно. Обычно мы начинали часов в десять вечера, когда он приходил с работы. А у меня голова уже не соображала к этому времени, я тупила дико. И, вот, я, стоя, учила эти стихи, час, полтора, два. Ноги уже устали, глаза закрываются, а я стою и повторяю: «Скажи-ка, дядя, ведь недаром Москва, спаленная пожаром, французу отдана?» Ненавижу Лермонтова. Ну, зато в голове что-то оставалось. И по литературе у меня были одни пятёрки.
– Родители хвалили Вас за это?
– Нет. То есть мама хвалила, а папа – нет. Очень редко. Его похвалу нужно было заслужить.
А что касается оценок, то у нас система мотивации была направленна не на получение хороших оценок, а на не получение плохих.
– Это как?
– Это за каждую тройку папа доставал армейский ремень с вот такущей металлической пряжкой.
– Вы думаете, физическая сила – необходимый элемент в воспитании девочки?
– Я думаю, это можно пережить, да. Ремень нужен, когда ничего больше не помогает. Я ведь плохие оценки не из-за отсутствия понимания приносила или невнимательности, а из-за лени и своего разгильдяйства. Лень математику решать – скатаю перед уроком у соседки-подружки, а у неё ошибки. Или лень мне доклад в человеческий вид привести, я его сделаю, но тяп-ляп, за факт наличия – четвёрку бы поставили, но из-за неаккуратности – три.
– Есть другие методы. Поощрение, например. А физическая сила, направленная на ребёнка – не что иное, как проявление родительской слабости.
– Может быть.
– Вы правда считаете, что заслуживали такое отношение?
– На меня не поднимали руку просто так. Только в воспитательных целях. Так что это оправдано. Во всяком случае, школу я закончила с золотой медалью, которая дала мне дополнительные баллы при поступлении.
– Никакое насилие не может быть оправдано. Послушайте, Вы сами сказали, что похвалу отца нужно было заслужить, так?
– Так.
– Вспомните, за что он хвалил Вас?
– За то, что… За… За ту же золотую медаль.
– Ещё?
– Эм… Ну… Да были ещё случаи. Точно были, я просто… Просто не вспомню сейчас так сразу…
– Послушайте, Вам не хотелось бы получать от него больше внимания? Просто так, без особой заслуги, просто за то, что Вы есть, за Ваше детское обаяние и способность отдавать нежность и тепло. За то, что Вы выбежали ему навстречу, когда он приходил с работы. За то, что выучили Бородино. За то, что поучаствовали в соревнованиях, не выиграли, а просто поучаствовали. За то, что постарались. За то, что помогли маме с посудой и готовкой. За мелочи, абсолютно несущественные мелочи, которые стали привычкой. Разве Вы не будете хвалить за такое своего ребёнка?
– Буду.
– Вам хотелось получать больше похвалы от отца?
– Да.
– Вам хотелось бы, чтобы он чаще невербально выражал свою любовь к Вам?
– Да.
– Тогда зачем Вы оправдываете его? Вы не хотите, чтобы Ваши иллюзорные замки о хорошем папочке растаяли? Но ведь Вы и сами знаете, что Вам просто нужна такая картинка с розовой радугой и безоблачным детством. Проблема, с которой Вы ко мне пришли, я не могу ручаться сейчас, что здесь её единственная причина, но здесь она точно пустила корни. Поверьте, на деле Вы замечательный, очень открытый, позитивный человек, и я уверена, что Вы были таким же ребёнком и были достойны большего, чем единственное в жизни «Молодец» и пряжка ремня.