Эрин и Айлин переглянулись. Их личики сморщились, в глазах застыли слезы. Никогда ещё старший брат не говорил с ними таким сердитым голосом.
– Они сказали, что ты принц! Что ты известный и важный! И мы больше не будем здесь жить! Мы переедем в большой дом, нет, во дворец! И станем настоящими принцессами! А феи будут играть с нами каждый день. И у Мэри будет очень-очень много книг, а у старших сестер – платьев и украшений! И маме никогда не придется работать! – наперебой заговорили девочки. Колин видел, как злобно ухмылялись лепреконы, и затрясся от ярости.
Ах, негодяи! Мерзавцы! Решили использовать его семью!
– Я говорила им, говорила, что это все обман, и матушка говорила, но они не слушали! – заявила Мэри.
– Это скверные люди, сестры, подлые обманщики, и они сейчас же покинут наш дом, – не терпящим возражений тоном проговорил Колин. – Пусть убираются и забудут дорогу сюда! Нам не нужны их фокусы! Уходите, незваные гости! По-хорошему, – констебль указал лепреконам на дверь. Но те и не думали покидать квартирку.
– Напрасно, напрасно, Ваше Высочество, – покачали они головами, а потом обнажили огромные острые клыки. – Вы приняли неверное и крайне опрометчивое решение. Это вам надлежит пойти с нами. Как вы сказали? По-хорошему!
Эрин и Айлин, завидев клыки, взвизгнули. Мэри, побледнев, прижала младших сестер к себе. Колин, раскинув руки, закрыл девочек собой.
– Уходите! Сейчас же! Убирайтесь!
– А если нет? – заметив, что миссис Хили, прижавшись к стене, начала пробираться к Колину и девочкам, один из лепреконов схватил её за край юбки. Раз, и она уже в его власти, стоит на коленях, а к ее горлу прижато лезвие кинжала. Колин похолодел. Мэри, увидев мать, кинулась было к ней, но брат успел поймать её и задвинуть обратно за спину.
– Уводи сестер, беги, беги, Мэри! – зашептал он. Но стоило девочкам только сдвинуться с места, как дверь с грохотом захлопнулась прямо перед их носами.
– Никто не покинет этот мерзкий дом, пока вы, Ваше Высочество, не поступите так, как вам надлежит поступить.
Никогда ещё Эрин, Айлин и Мэри так не визжали, как в ту минуту. Бедняжки были смертельно напуганы. Они замерли у двери, бледные и потерянные. Мэри прижала головки сестер к своей груди, обнимала их и не позволяла смотреть на чудовищ, пленивших их мать.
– Я сделаю так, как вы хотите, только если позволите моим родным уйди. Отпустите мою мать, – Колин старался говорить спокойно, не показывать страха. Он уже продумывал новый план отступления. Только бы получилось! Нужно ещё несколько минут…
– Эта смертная женщина – не мать вам! Придется это признать, принц!
Слезы ручьями текли по щекам миссис Хили, но Колин знал: его матушка сильнее, чем кажется, и вот сейчас, сейчас… Она вцепилась в руку лепрекона, ту самую, сжимавшую кинжал. Колин на секунду задержал дыхание, боялся, что тварь перережет её горло, но чудовище не ожидало от напуганной смертной таких решительных действий. На долю секунды лепрекон ослабил хватку, и миссис Хили успела вырваться. А прежде, чем он вновь ее схватил, Колин выстрелил ему прямо в лоб. Девочки заверещали и тут же затихли, оказавшись в крепких объятьях матери. Слезы все ещё катились по щекам миссис Хили, по шее стекала тонкая струйка крови, но вид у женщины был весьма и весьма решительный. Грянул второй выстрел. И, казалось бы, все должно было разрешиться благополучно, но твари поднялись, оскалились и вновь начали наступать на Колина. Девочки так перепугались, что уже не могли кричать.
О... Боже!
– Вы, очевидно, не знали, Ваше Высочество, что оружием смертных нас не убить. Ваша семья расплатится за вашу ошибку, за вашу несговорчивость.
Лепреконов стало больше. Они появлялись с легким щелчком, по волшебству, прямо из воздуха. Один, два, три, четыре, пять, шесть, семь. Они скалились и наступали. Колин понимал: придется сражаться голыми руками. Лампа! Старая-старая лампа на столе! Дотянуться бы, разбить, поджечь масло… Но тогда мать и сестры останутся на несколько секунд без защиты. Голова Колина лихорадочно работала, и тут… Оконное стекло разбилось вдребезги, в комнату взобралась (на четвертый этаж!), нет, влетела! Влетела фигура, закутанная в плащ. Свист. И Колин не поверил глазам, не успел даже моргнуть, а твари уже лежали на полу, мертвые. Все они были повержены. Фигура пошевелила пальцами, и десять кинжалов одновременно вырвалось из лепреконской плоти. Их лезвия мерцали. Фигура поймала каждый клинок.