- Нет желающих? - спросил он. - Тогда вон отсюда. И этого с собой захватите. Разговор будет завтра.
- Как скажешь, Пернатый! Мы не хотели, это все он, - произнес Татарин, пнув лежащего Гуся в голову. - Давай бери его за ноги. Вытащим на улицу, пусть отлежится.
- Стоило из-за девки ссориться, - проворчал Додик, глядя на съежившуюся Галю. - Ладно, разбирайся с ней сам.
Парни, торопливо подхватив поверженного Гуся, поволокли его к выходу. Когда они поднимались по лестнице, было слышно, как голова юнца методично стучится о ступеньки. Наконец все стихло.
Пернатый сел в кресло и задумался. Один глаз у него начал заплывать, с губ все ещё сочилась кровь. Галя, достав платок, встала и подошла к нему. Присев рядом на корточки, вытерла кровь.
- Больно? - спросила она.
Пернатый отрицательно покачал головой.
- Зачем ты это сделал?
- Что?
- Ну, вступился за меня. Ты же враг Геры, насколько догадываюсь. Так зачем?
- Не хочу, чтобы из тебя сделали одну из этих, - ответил он, глядя на неё одним глазом. - Стоит начать, потом сама станешь по подвалам шастать. Я знаю, как это происходит. Они бы тебя ещё и клеем угостили. Держали бы тут дня три. Пока бы весь двор не перепробовал. Влили бы в тебя ведро спермы, вот как. А ты молодец, даже нож подхватила. И еще: не хочу, чтобы ты ходила с Герой, - медленно добавил он.
- Почему? - спросила она, краснея от всего услышанного. - Я тебе нравлюсь, да?
- Не в этом дело. Просто он... Как бы тебе сказать? Я понял это совсем недавно. У нас раньше были с ним кое-какие делишки. Даже в друзьях ходили. Но то, что я узнал потом, увидел своими глазами... На котловане. Не хочу рассказывать. Ты и не поймешь, как он тех людей... То, что мы с ним раньше творили, - просто детские шалости. Хотя одна девчонка и покончила с собой, но в этом его вина, не моя! Он способен на все, пойми ты. И тебя раздавит, в грязь. Даже рук не вымоет. Он - зверь, бешеный зверь, готовый сожрать кого угодно.
- Я не понимаю, - сказала Галя. - Мне кажется, ты сильно заблуждаешься. Он обозлен на весь мир, ты прав. Но он может быть и добрым и справедливым. Я знаю, чувствую.
Пернатый протянул руку, коснувшись её щеки. Потом закрыл глаз. После некоторого молчания, произнес:
- Как хочешь. Я тебя предупредил. Дойдешь до дому?
- Пожалуй, побуду ещё немного здесь, - ответила Галя. - Если не возражаешь.
4
Палец возле губ означал: не снимай трубки, но телефон продолжал трезвонить, и Драгуров, не выдержав, протянул аппарат Снежане. Она выглядела очень напуганной после его рассказов о Заххаке и прочей чепухе, и Владислав укорил себя за то, что слишком распустил язык. В конце концов, все это обычные мифы, предания, покрытые пылью и плесенью. А знак, нарисованный губной помадой на зеркале, мог оказаться мазней маньяка, залезшего в квартиру. Всему можно найти трезвое объяснение, если жить в реальном мире, а не вымышленном.
- Ответь, - сказал он. - Мы не совершили никакого преступления, чтобы прятаться.
Снежана послушалась. Взяв трубку, она, послушав, проронила всего несколько слов:
- Да... Понимаю... Еду... - Положив трубку, растерянно посмотрела на Драгурова. - С дедом что-то случилось. Я не поняла толком, что-то серьезное. Надо ехать.
- Кто звонил? Врач?
- Нет. Тогда бы мне сообщили только утром. Наверное, кто-то из больных. Там был один старичок в палате, с которым дед успел подружиться. Может быть, он? Ты поедешь со мной? - Снежана начала собираться.
- Конечно. Теперь уже не брошу.
Зачем он это добавил, Владислав не знал. Пока она находилась в ванной, Драгуров набрал свой номер. "Хоть бы спали и не проснулись", - подумал он. Но трубку сняли очень быстро, словно ждали у аппарата. Это была Карина.
- Слава богу! Ты где? - спросила она.
- Умер старый знакомый, - торопливо сказал Владислав. - Теперь не жди, приду, возможно, утром.
- Галя пропала. - В голосе Карины слышались истеричные нотки, которые его всегда раздражали.
- И уже не в первый раз, - сердито ответил он. - А ты смотрела в её комнате? Под кроватью?
- Ты что, пьян?
- А где ты сама шляешься?
- Я была... на студии. - Карина явно растерялась.
- Странно, что ты вообще заметила, что её нет. Какова мать, такая и дочь.
- Что с тобой произошло? Где ты? Ты понимаешь, что Гали нет дома?
- И меня нет. И тебя. Все будем решать завтра.
Владислав вытер ладонью проступивший на лбу пот. Он почему-то почувствовал себя скверно, но остановиться уже не мог. Словно издалека смотрел на взрываемый им самим мост. Оказалось, что это не так сложно: достаточно лишь повернуть ручку рубильника. И красивая надежная конструкция, соединяющая два берега, медленно поднимется в воздух, прежде чем рассыпаться в прах.
- Это не ты, - сказала Карина. - Я не понимаю тебя.
- Большая трагедия, - язвительно ответил Владислав и повесил трубку.
Снежана стояла рядом и все слышала. Прижавшись щекой к его плечу, она проговорила:
- Не огорчайся, вы ещё помиритесь. Но у нас мало времени, едем в больницу.
- А кто тебе с казал, что я огорчаюсь? - усмехнулся Драгуров.
Такси домчало их до больницы минут за двадцать. Здание клиники больше напоминало заброшенный хоспис, где умирали пожилые люди. Мрачный неуютный дом в окружении чахлых деревьев и одиноких беседок, небольшой водоемчик, в котором исчезала луна. Полуразрушенный заборчик и, конечно же, никакого сторожа. Но дверь была закрыта. Драгуров несколько раз нажал на звонок, прежде чем появилась какая-то женщина в белом медицинском халате, заспанная и злая.
- Ну чего ходите? И ходют, и ходют. Привезли, что ли, кого?
- Как раз нет, - отозвался Драгуров, решительно проходя мимо. - Мы к Караджанову. Это его внучка. Что случилось?
- Снова? - сердито спросила медсестра. - Прямо нашествие какое-то. А до утра не могли подождать?
Драгуров сунул ей в руку деньги, и она сразу потеплела.
- Идите, второй этаж, восьмая палата.
- Знаем, знаем, спасибо, - кивнула Снежана и пошла вперед.
Драгуров ещё немного задержался около женщины.
- Кто к нему приходил? - спросил он.
- Двое, мужчина и женщина, вечером, - охотно сообщила она. - Он блондинистый такой, назвался зятем. А её я не рассмотрела. Только удивилась: ведь зять-то его, сам рассказывал, в автокатастрофе погиб. Чудно! Может, другой какой родственник?