- Все-таки ты свинья! - Карина пробовала оттолкнуть его, но он все равно поцеловал в губы.
- Иди. Вино мы сами купим.
Подождав, пока она выйдет из вестибюля, Колычев отправился на поиски Клеточкина. Нашел он его в баре киностудии. Перед режиссером стояло несколько пустых бокалов, но на подходе были полные. В бар заглянул Ермилов, взял минеральную воду, покачал головой.
- Иди ты в жопу! - сказал Клеточкин. - Что, язва замучила?
- Я с вами не хочу разговаривать, - ответил продюсер и, гордо вздернув подбородок, удалился.
- Ты чего-то совсем в разнос пошел. - Колычев присел рядом с Николаем.
- Она уехала?
- Не знаю, чего она хочет, но будет ждать. Ты через час ещё будешь держаться на ногах?
- Конечно. Но машину поведешь ты.
Клеточкин бросил на стойку ключи. Алексей убрал их в карман.
- Знаешь, что я решил? Продолжать снимать этот фильм! - сказал Николай, замотав головой, как бык на привязи.
- Конечно, - согласился Алексей.
- На другой студии, - добавил режиссер. - Это наш сценарий, и Ермилов не может им пользоваться. Даже в туалете.
- В туалете сгодится любая бумага, - заметил Колычев. - Не обольщайся.
- Чтобы они продолжали съемки с другим - нужны две наши подписи. Клеточкин заметно пьянел.
- И они ни одной не получат, - подсказал Колычев. - Не бери в голову. Ты разве не рад, что у тебя появилась дочь?
Режиссер залпом выпил бокал и сердито уставился на Алексея.
- Чего ты все лезешь не в свои дела? - спросил он, наливаясь краской. - Рад - не рад, что это вообще меняет? У них - семья, а у меня её нет, хотя и женат, и у тебя - нет и не будет.
- А мне она и не нужна, - усмехнулся Алексей.
- Что же тебе нужно?
- Ты.
Режиссер опрокинул второй бокал и долго соображал.
- Фильм, - поправился Алексей. - А то ещё не то подумаешь.
- Ладно, что тебе там надо подписать? - кивнул режиссер. - Новую заявку?
- Я же тебе говорил. - Колычев вытащил из кармана сложенные листки. Хочешь прочту?
- Не надо. Наверняка снова какая-нибудь ерунда. - Клеточкин достал ручку. - Опять куклы?
- Кто же еще? - усмехнулся тот. - И второй экземпляр.
Расписавшись, режиссер грузно встал и, пошатываясь, направился в туалет. "Конечно - ерунда, о которой даже смешно говорить", - подумал Колычев, развернув один из подписанных листков бумаги. На нем крупными буквами было отпечатано: "В моей нелепой смерти прошу никого не винить".
5
Драгуров пошевелился, чувствуя, как затекли руки и ноги, но голова больше не гудела, сознание вернулось, резкость зрения - тоже. Снежана улыбалась, глядя на него.
- Извини, - поспешно сказала она. - Я и не думала, что на тебя это так подействует.
- Что это было? - спросил он. - Что ты играла? Зачем?
- Так... Один парень научил, в консерватории. Он бурят.
- Ты хочешь сказать - кришнаит? - поправил Владислав.
- Кто его разберет! - беспечно отозвалась Снежана, присаживаясь рядом с ним. - Скорее, буддист. Очень способный студент. Он мне говорил, что из древнегреческой теории музыки можно вывести основу некоей заматериальной формулы, или мантры. То есть, коль скоро мы знаем главную тональность ноту - какой-то сущности, будь то стихия, предмет или божество, мы способны, используя тональность, воздействовать напрямую на эту сущность. Добиваться чего-либо в порядке приказа, повеления. Интересно, да? А если это предмет неживой, вроде куклы, то можно определенными частотами разрушить его. И вообще... Музыка оказывает на мозг поистине магическое влияние. Можно было в этом убедиться, наблюдая за тобой.
- Вот уж спасибо! - сердито усмехнулся Драгуров. - В следующий раз будь, пожалуйста, осторожней. Все эти восточные ритмы, звуковые колебания очень опасны. Я читал об этом в "Тибетской книге мертвых". Технология послесмертного общения душ с нечеловеческими сущностями, вот что это такое. Ты даже не знаешь, что только что исполняла древнеиндийский обряд "прана-пратихштха". Чуть не отправила меня на тот свет...
Снежана негромко вскрикнула, сложив руки в ладони. Ее зеленые глаза возбужденно заблестели: то ли от огорчения, то ли от непонятного веселья. Склонив голову, она опустилась на колени и поцеловала Владиславу руку.
- Прости, повелитель! - сказала девушка, прыснув от смеха.
- Прекрати! Я говорю вполне серьезно. Твоя музыка - это птичий язык, голос демонов. И вообще, под эти звуки происходит обряд поклонения индуистским статуэткам, всяческим божкам и многоруким куклам. А цель всего этого - вдохнуть в неодушевленный предмет жизненную силу верующего. Ты когда-нибудь видела, как они их купают, одевают, кормят, укладывают в постель, обмахивают платками, только в клозет не водят? Все это кажется глупостью или детской игрой, вроде той, когда девчонки играют в Барби. Но это не так. Во-первых, все это порождает особые психические ощущения. Во-вторых, это взаимообразная связь. Сообщенная кукле жизнь поддерживается ежедневно поклонением ей. Та же Барби, в сущности, подпитывается сосредоточенной на ней концентрации мысли. А вспомни средневековых магов с их восковыми фигурками! В фигурки втыкали иголки и это могло привести к смерти. Манипуляции с неодушевленными предметами убийственны. А в-третьих, мозг человека, образ куклы и сам манипулятор - составные части князя мира сего. И тому, кто наделен душой и свободной волей, в нем нет места. Придет время, когда куклы перестанут терпеть своего создателя. Впрочем, это время уже наступило. Ты сможешь провести ночь в музее восковых фигур? неожиданно спросил он.
- Вряд ли, - поежилась Снежана.
- А мне как-то пришлось. По работе. Не хотелось возвращаться домой. Там происходило что-то... непонятное. Наутро я даже видел следы. А на стене - тот же знак, что в своей квартире. Око Заххака. Или символ "анкх" жизнь, скрытая в вещах.
- Бедненький, - пожалела его Снежана. - И откуда только ты все это знаешь?
- Я ведь кукольный мастер, - отозвался он.
Взгляд его упал на стол, где лежала разобранная металлическая игрушка. Драгуров подошел ближе.
- Ты здесь ничего не трогала? - удивленно спросил Драгуров.
6
"...Жил в Марьиной Роще некий манихей, которому меня принесла Дана, человек неглупый и осторожный, сумевший выжить в самые лютые годы и даже собирать вокруг себя учеников.