Музыка пульсирует, отражаясь от стен. Огромный танцпол, заполненный извивающимися телами, приветствует нас, и Элоди хлопает в ладоши.
— Срань господня! Как раз хотела потанцевать! — кричит она, перекрикивая мощную басовую партию.
Рядом со мной Чейз осматривает группу людей перед нами, тяжело сглатывая.
— Мне нужно выпить.
Один из вышибал надел нам на запястья ярко-оранжевые бумажные браслеты, прежде чем впустить. На полосах написано: «УДОСТОВЕРЕНИЕ ЛИЧНОСТИ ПОДТВЕРЖДЕНО — СТАРШЕ 21 ГОДА», что означает, что у нас не должно возникнуть никаких проблем с обслуживанием. Чейз уходит, направляясь к ближайшему бару, и я следую за ней. Алкоголь мне нужен больше, чем желание быть мудаком и избегать ее прямо сейчас. И вообще, я недавно обнаружил, что быть мудаком и крутиться вокруг нее гораздо интереснее. Когда Чейз поднимает взгляд и обнаруживает меня прямо там, у своего плеча, то мрачно хмурится, глубоко вздыхая.
— Чего ты хочешь, Пакс?
— Ром с колой. Двойной было бы неплохо.
— Нет. Что ты от меня хочешь? Ты злишься за то, что я приехала сюда и проверила тебя, и все же я оборачиваюсь, а ты, черт возьми, прямо у меня за спиной. В этом клубе есть много других баров. Иди и выпей в одном из них.
— Точно. — Я оглядываюсь по сторонам, делая вид, что осматриваю другие бары и людей, работающих за ними. — Хотя у этой цыпочки самые красивые сиськи. Я подумал о том, чтобы раздобыть ее номер.
***
ПРЕС
О, мой гребаный бог. Он такой придурок. Хуже всего то, что барменша с огромными сиськами уже заметила его и направляется прямиком к нему.
— Ты гребаный придурок, знаешь это? Не волнуйся. Я пойду в другой бар. Может быть, парень с татухами вон там даст мне свой номер.
Я отталкиваюсь от бара, протискиваясь вперед в толпу, оставляя его флиртовать сколько душе угодно. Однако пересечь танцпол не так-то просто. Слишком много времени уходит на то, чтобы ориентироваться в мешанине потных, корчащихся тел, и к тому времени как добираюсь до другого конца клуба, я совершенно измотана. Бармен поднимает глаза и, увидев меня, ухмыляется, демонстрируя ряд идеальных белых зубов, но затем его улыбка исчезает. Он разворачивается и исчезает в другом конце бара, прежде чем я успеваю сделать заказ. Какого черта?
— Татухи этого ублюдка даже хуже, чем у твоего братца. — Пакс прислоняется к барной стойке рядом со мной, положив локти на липкое лакированное дерево.
Я смотрю на него, открыв рот.
— Что… зачем ты это делаешь? — Вопрос звучит раздраженно, и это правильно.
Парень поднимает глаза, как будто обдумывает свой ответ на вопрос. А потом:
— Я здесь против своей воли, и мне больше нечего делать.
— Ребята, вы знаете, чего хотите? — Бармен вернулся, хотя и смотрит на Пакса немного настороженно.
— «Маргариту», пожалуйста. С «Патрон», если у вас есть. Соляной ободок. И не беспокойся о нем. Он ничего не хочет.
— Двойной ром с колой, — рявкает Пакс, хмуро косясь на меня. Как только бармен уходит, чтобы приготовить нам напитки, Пакс поворачивается ко мне, наклоняясь так, чтобы наши глаза на этот раз оказались на одном уровне. — Путь наименьшего сопротивления не означает самый легкий путь. Тупица.
— Ха! Тупица? Сколько тебе, пять?
— Иногда приходится все упрощать, когда разговариваешь с глупыми людьми.
— Слушай. Я привыкла иметь дело с твоей колючестью, Пакс, но это уже переходит все границы. Можем мы просто объявить перемирие на ночь? Прости, что беспокоилась о тебе. Мне жаль, что я приехала, чтобы найти тебя. Черт, я сожалею обо всем этом. Обещаю, что вернусь в академию утром и больше не буду тебя беспокоить.
Он двигает челюстью, сердито глядя на меня.
— Хорошо. Отлично. Повеселись с барменом.
— Так и сделаю.
Кстати, о бармене, он возвращается с нашими напитками как раз вовремя. Пакс хватает свой стакан рома с колой и осушает его одним глотком, со стуком ставит пустой стакан обратно на стойку, бросает на меня последний полный отвращения взгляд и исчезает в толпе.
— Хм. Ссора любовников?
Я смотрю на бармена.
— Как назвать ссору с врагом? — устало спрашиваю я его.
— Думаю, это просто спор, дорогая.
***