– Вот как? А что тогда главное, Ара? – Железяку начинал забавлять этот разговор, и он нарочно подначивал сейчас старика, приглашая высказать свою точку зрения.
– Главное? – Ара на мгновенье задумался, стараясь почетче сформулировать ответ. – Главное, Витя, это люди… Понимаешь? Главное люди которых ты любишь, и которые любят тебя… Для чего тебе все деньги мира, если взамен умрет твой ребенок, станет несчастной твоя женщина? Понимаешь, да? Люди гонятся за призрачным счастьем, а в итоге теряют то, что и есть настоящее счастье… Потом они плачут и раскаиваются, но вернуть уже ничего нельзя, нет нельзя…
Железяка отчего-то вновь вспомнил "пленного". Из материалов дела он знал, что Перегуду воспитывала одна мать, отец бросил семью, когда маленькому Максиму не было еще и трех лет. Нет, он исправно платил причитающиеся алименты, даже вроде бы получалась весьма приличная сумма, но вот сам так ни разу и не появился в жизни сына. Не приезжал и не звал его к себе в гости, даже открыток на день рождения не присылал. Решил видно, что отцовский долг вполне можно компенсировать одними рублями. Что ж, Бог ему судья. Сейчас Железяка подумал о другом. Интересно, в чем же так провинилась мать Перегуды – сначала ее бросил любимый мужчина, а потом и сын, променял ее на туманные революционные идеи, пожертвовав ради них не только своей свободы, но и счастьем матери, для которой был единственной опорой. Ей-то такое за что? Где она вовремя не осознала своего счастья? Как упустила сына и мужа?
– Ну знаешь, Ара, не всегда же бываем виноваты мы сами… Бывает так, что близкие люди уходят не по нашей вине…
– Бывает, – легко согласился армянин. – Бывает, Витя, но тут уже ничего нельзя сделать. Так бывает, когда приходит смерть… Над ней у человека нет власти… Тут надо только смириться…
– Ну не только смерть, разные случаются обстоятельства…
– Нет, Витя, – Ара для пущей убедительности даже погрозил ему корявым морщинистым пальцем. – Так бывает только когда приходит смерть. Все остальное зависит от людей. И если ты потерял друга, любимую или брата, а он при этом не погиб, а просто ушел от тебя, то ты виноват не меньше чем он. Во всех размолвках, что случаются между людьми, всегда виноваты они все, понимаешь? Не бывает в таких случаях правых…
– Да? – Железяка улыбнулся неожиданному повороту собственных мыслей. – А вот если размолвка не между людьми, а между народами? Там тоже не бывает правых?
– Конечно, Витя, – Ара даже укоризненно качнул головой, видя такую непонятливость собеседника. – Вот, например, армяне и азербайджанцы давно пытаются поделить Карабах. И те, и другие считают, что они правы и готовы за свою правоту стоять с оружием в руках. Понимаешь? Они думают, что абсолютно правы, а другие также абсолютно неправы. Но ведь и те, думают про них тоже самое… Значит что?
– Что? – Железяка никак не мог уловить прихотливую логику собеседника.
– Значит правда посередине, – назидательно поднял палец вверх армянин. – Значит в чем-то правы одни, но в чем-то правы и другие… А раз так, то можно сказать и наоборот: не правы одни, не правы и другие… Так-то, Витя…
Вот тебе и раз! Если следовать этой логике, выходит, что в чем-то прав в своей войне с инородцами "пленный" Перегуда, а он, Железяка, отправивший его на нары, наоборот поступил не совсем верно… Да, этак и впрямь ум за разум зайдет…
– А вот скажи мне, Ара, ты про скинхедов слышал когда-нибудь?
Вопрос вырвался как-то непроизвольно, просто оказался слишком созвучным внутренним мыслям, чтобы удалось удержать его в себе. Железяка, честно говоря, знал, что не стоило бы касаться этой темы… По-крайней мере не здесь и не сейчас, и, наверное, не с этим собеседником… Но даже несмотря на это знание его поразила мгновенная метаморфоза произошедшая с добродушным пожилым армянином, едва роковое слово прозвучало в уютной тишине зала.
– Зачем ты говоришь об этих нелюдях? – Ару ощутимо передернуло от вовсе ненаигранного отвращения. – Как можно вообще вспоминать эту мерзость за едой?
– Ну, работа у меня такая… Вот только час назад беседовал с одним молодым человеком… Он говорит, что с такими, как ты надо бороться, чтобы уезжали обратно к себе домой…
– Домой?! – Ара аж подскочил на стуле от возмущения. – Куда, домой?! Куда мне ехать, Витя? Я родился здесь, в этом городе! Мой отец родился здесь, здесь прожил всю жизнь, и умер тоже здесь! Где мой дом? Куда мне ехать отсюда?! Почему мне ехать?!
– Ну ладно, ладно… Успокойся, что ты?
Железяка уже и сам был не рад затеянному разговору. К тому же из кухонного окошка и из коридора в подсобные помещения уже с любопытством и тревогой выглядывали хозяйские сыновья, с явным неодобрением косясь на расстроившего отца гостя.