Едва он толкнул входную дверь, как оказался в царстве зеленых бамбуковых стволов, неровно распиленных с претензией на особый художественный вкус. Из них была собрана вся мебель, ими же были декорированы стенки разделяющие столики, образуя маленькие кабинеты, они же покрывали стены… Сплошной бамбуковый лес, япона мать! А это еще что такое! Железяка чуть было с размаху не ступил ногой в журчащий прямо по полу совершенно натуральный ручей, в глубине которого даже просматривались самые настоящие живые рыбешки. Ну, дают, блин, черти узкоглазые! То-то было бы конфузу, если бы шлепнул сейчас туда ботинком. Ручей помещался в проходящем по полу извилистом русле и тихонько тек себе от порога в сторону барной стойки, в нескольких местах через него были перекинуты мостики все из того же вездесущего бамбука. Железяка осмотрел ближайший с некоторой опаской, раздумывая, стоит ли наступать на столь хрупкое, да еще выгнутое как верблюжий горб сооружение, или в другую половину зала можно попасть каким-либо более традиционным способом.
Пока он колебался в нерешительности, из полутьмы зала, подсвеченной шарами-лампами на деревянных столах, перед ним материализовался невысокий раскосый человечек в кимоно, и, сложив руки перед грудью, услужливо поклонился.
– Саенара, самурай, – рассеяно кивнул ему Железяка. – У меня тут встреча назначена… Парень молодой должен ждать…
– Да, пожалуйста, пройдите за мной, вас уже ожидают.
Вопреки опасениям оперативника, "самурай" изъяснялся на вполне чистом русском языке и сразу понял, что от него хочет посетитель. По мостику, впрочем, пройти все же пришлось, но после того, как его без происшествий миновал метрдотель, Железяка почувствовал себя гораздо увереннее. И в самом деле, ничего страшного по пути с ним не случилось.
Грант ожидал в самом дальнем отделанном бамбуком кабинете и, не теряя времени даром, с аппетитом поглощал весьма странного вида смесь каких-то зеленых стручков с кусочками мяса неестественного бело-розового цвета. При этом деревянные палочки для еды так и летали в его чутких нервных пальцах, ловко отправляя в рот непривычное кушанье.
– Приятного аппетита, – буркнул, без энтузиазма оглядывая непривычное блюдо, Железяка.
– День добрый, Вадим Сергеевич, день добрый, – отложив палочки и вежливо привстав, Грант протянул для пожатия обе руки.
Ладони юноши на ощупь были сухими и горячими, глаза сверкали шалым, лихорадочным блеском. Железяка скептически хмыкнул, тяжело опускаясь на жалобно скрипнувшую половинками бамбуковых стволов скамейку.
– Заказать Вам что-нибудь покушать?
Грант так и лучился желанием услужить, а у арки отдельного кабинета уже маячил в полной боевой готовности тонкий силуэт девочки-официантки. У Железяки на скорую руку перекусившего утром бутербродами с безвкусной колбасой из туалетной бумаги, и привычно забывшего за дневной беготней про обед, от заманчивого предложения ощутимо засосало под ложечкой, но при взгляде на тарелку агента, он с сожалением прокряхтел:
– Нет уж, спасибо, ешь этих червяков сам… Вот кофе я бы выпил, чашечку…
Поймав краем глаза растерянное выражение лица официантки, он сообразил, что сморозил, какую-то нелепость, но так и не понял, в чем именно она заключалась. Благо Грант, тут же пришел ему на помощь.
– Лучше чай, Вадим Сергеевич!
– Ну, пусть будет чай, уговорил…
– Лерочка, нам средний чайничек зеленого, с мятой, мелиссой и имбирным корнем.
Просиявшая официантка мгновенно испарилась.
– Вот и надо же каждый раз назначать встречи в таких местах, где приличному человеку даже кофе не выпить… – сварливо пробурчал Железяка, пытаясь поудобнее устроиться на жесткой скамье.
– Вам не нравится японская кухня?
– Не знаю, ни разу не пробовал…