Боря торопливо пододвинул кресло ближе к отцу, сел в него и, приложив к лицу сложенные вместе ладони, серьезно и печально посмотрел на родителя.
— Пап, я был не прав. — В голосе и глазах Бориса было искреннее раскаяние. — Я все понял и осознал, дай мне еще один шанс. Я вижу, что ты настроен серьезно. Я больше не подведу, дай мне любой отдел в любом твоем предприятии, я полностью включусь в работу. Я прекращу бухать, буду вежливым, образцовым сыном. Прошу, не нужно таких жестоких мер.
Отец ответил ему таким же серьезным и печальным взглядом.
— Проходили, сынок. Все. Тебя ждут на корабле.
Ярослав Борисович закончил разговор и махнул Борису рукой, показывая, в какой стороне выход.
Боря, поняв, что отца уже не разубедить, вышел из кабинета и побежал вверх по лестнице искать мать. «Владелец заводов, газет, пароходов» с усмешкой проводил сына взглядом.
Мама была в своем кабинете, хотя этой комнате больше подошло бы определение «будуар». Она сидела за столиком и занималась решением сложной задачи, какой образ ей сегодня выбрать? Она, в прошлом известная модель, с возрастом не особо изменилась, даже вплотную подойдя к своему пятидесятилетнему юбилею, оставалась невероятно красивой женщиной. Медового цвета волосы мягкими волнами лежали на плечах, по-девичьи стройную фигуру облегал шелковый халат.
Увидев в зеркале сына, она ласково улыбнулась и, обернувшись на крутящемся кресле, не вставая, протянула к нему руки.
— Ты уже прилетел, мой хороший.
Борис наклонился, целуя маму в щеку, пододвинул ближе низкий пуфик, сел на него, чтобы быть с ней на одном уровне, и умоляюще попросил:
— Мамочка помоги мне, пожалуйста.
— О боже, конечно, сынок, что случилось?
Любящие серо-синие глаза смотрели с тревогой.
— Папа хочет отправить меня на этот проклятый лайнер, где надо мной издевались год назад.
— Не может быть! — ахнула мама.
— Мама, пожалуйста, уговори его не отправлять меня туда.
— Не думаю, что он меня послушает, — со вздохом ответила мама и отвернулась к зеркалу, — к тому же, ты тогда сам был виноват. Зачем ты хулиганил на круизном лайнере? — Мама погрозила ему из зеркала пальчиком с красивым маникюром. — Я не учила тебя такому, сынок.
— Мам, поговори с ним, — настаивал Боря.
— Ты хочешь, чтобы я поругалась с папочкой?! Ты хочешь, чтобы он кричал на меня?!
Анна резко развернулась на кресле, ее губы задрожали, а огромные глаза наполнились слезами.
Не убедительно. Борис прекрасно знал, что отец скорее руку себе откусит, чем повысит голос на супругу.
— Мам, я там сдохну, — обреченно прошептал сын.
— Не преувеличивай, папа не сделает плохо, — уже совсем спокойно ответила мама.
— Я не поеду туда, — зло буркнул сын, — делайте что хотите.
— Оу, — обрадовалась мама, — я знаю один выход. — Она выдержала паузу и воскликнула: — Тадам! Мы тебя женим!
Боря подавился воздухом и даже ответить ничего не смог.
— У меня на примете есть замечательная девочка, красивая, скромная, из прекрасной семьи. Тебе понравится. Боренька, ты так хорошо придумал! Я уже вижу вашу свадьбу — я с Галиночкой будем в платьях от Гучи, у них такая коллекция вышла — просто прелесть!
Потом она закатила глаза и беспомощно развела руками.
— Если, конечно, твоя сестра меня послушает, а не как обычно наденет какую-нибудь скукотень. Кстати, скукотень — это твое слово, ты когда был совсем маленький, сам придумал его. Ты был такой милый. — Она ласково потрепал его по угрюмой физиономии. — И вырос настоящим красавцем. Господи, как же ты похож на меня, сынок! Мои глаза, волосы, улыбка, а фигура как у папы и дедушки — просто прекрасный принц!
Борис не стал больше слушать мамино щебетание. Когда она начинала «включать дурочку», её уже было невозможно переубедить. На любое его слово отвечала сотней абсолютно не связанных с его просьбой фраз. Он понял, что родители уже все решили. Вышел из будуара и устало поплелся в свою комнату. Мама проводила его снисходительно-насмешливым взглядом и продолжила свой утренний туалет.
Глава 2
В своей комнате Борис сразу же отправился в душ, а спустя полчаса почувствовал себя намного лучше, мысли прояснились, и начал вырисовываться план дальнейших действий. Он окинул взглядом свою спальню, прикидывая, что ему может понадобиться и, решив, что здесь ему ничего не нужно, спустился вниз.