Где бы она теперь ни появлялась, все взгляды тут же устремлялись к ней. Люди моментально узнавали ее, подбегали, здоровались, словно были ее давнишними друзьями. Они судили о ней по фильмам и по статьям, им казалось, что этого вполне достаточно, чтобы ее понять.
Они не знали, да и не хотели знать, что она представляет собой в действительности; образы, которые она создавала на экране, были для них гораздо интересней. Когда она попробовала поделиться своими огорчениями с Тэдом, тот лишь недоуменно пожал плечами:
— Ну и что? Люди тебя узнают, это же прекрасно. Чего ты еще хочешь?
Элен вовсе не считала это прекрасным, но молчала, боясь показаться наивной. Разве она могла предполагать, что слава — такая жестокая вещь, что в обмен на признание зрителей ей придется расплачиваться собственной свободой?
В дверь постучали. Вошел ассистент режиссера, отвечающий за натурные съемки, и сообщил, что ее ждут на площадке. Элен встала и подошла к зеркалу. Через несколько минут ей предстояло стать другим человеком, и она хотела подготовиться к этому заранее.
Сегодня она была Марией, взбалмошной девчонкой из маленького провинциального городка, решившей удрать из дома со своим несовершеннолетним ухажером. Побег, начавшийся как веселое, романтическое приключение, закончился весьма трагично: Мария погибла, поссорившись со своим приятелем из-за какой-то ерунды, погибла бессмысленно и нелепо, так и не успев повзрослеть.
Для Элен Мария была не просто персонажем, она была ее лучшей подругой, ее давней закадычной приятельницей. Элен знала о Марии все: знала ее вкусы, привычки, манеру ходить, поворачивать голову, знала, какие платья она любит носить и какую прическу предпочитает, знала, какое лицо будет у Марии перед смертью и какие слова она скажет на прощание своему любовнику.
Мысль о Марии успокоила ее, наполнила уверенностью и силой. Это был отличный способ настроиться на работу, она открыла его еще в Риме, на съемках «Ночной игры». Она распахнула дверь, спустилась по лестнице и вышла на площадку. Стефани уже заняла свой наблюдательный пост. Увидев Элен, она широко улыбнулась и подняла вверх два скрещенных пальца.
Элен остановилась в тени. Ее тут же окружила толпа ассистентов: кто-то подправлял грим, кто-то проверял специальное устройство, спрятанное под платьем и состоящее из нескольких пластиковых мешочков с искусственной кровью, которые в нужный момент должны были взорваться.
Элен не замечала царящей вокруг суматохи. Ей казалось, что она стоит в узком, длинном коридоре, из противоположного конца которого к ней медленно и неуверенно приближается Мария. Ей хотелось, чтобы все побыстрей разошлись и оставили их вдвоем.
Наконец приготовления были закончены. Элен шагнула к краю площадки. Взгляд ее снова упал на стоящую в стороне Стефани. И она вдруг поняла, почему эта девушка постоянно притягивает ее к себе, вызывая одновременно и симпатию и жалость. Стефани была ее отражением — искаженным, нелепым, но все равно похожим. Обе они — и Элен, и Стефани — не могли разобраться в себе и именно поэтому предпочитали играть других.
Она встала туда, куда указал оператор, и огляделась: разбитый автомобиль; актер, исполняющий роль ее приятеля; револьверы, из которых ее должны были застрелить; пустыня, расстилавшаяся до самого горизонта; аппаратура, камеры, массовка — все было на месте. Не было только Марии.
Она поднесла руку к лицу; горячий воздух дрожал и переливался перед глазами.
Чей-то голос (очевидно, голос Грегори Герца) спросил:
— У вас все в порядке, Элен?
— Что? Да-да, все в порядке.
— Отлично. Начали…
Звук, камера, мотор. Она должна была произнести несколько слов и отбежать в сторону. Сцена была отрепетирована заранее, оставалось только воспроизвести ее перед камерой. Актер, исполнявший роль ее возлюбленного, поднял револьверы, хлопнул холостой выстрел, устройство, спрятанное под платьями, взорвалось, кровь брызнула во все стороны, и она умерла — красиво и трогательно, так. как надо.
— Готово, — крикнул Грег.
Лицо у него было разочарованное. Он подошел к ней, похлопал по руке и отошел.
— Так, делаем второй дубль. Подготовьте Элен к съемке.
Они сделали пять дублей. Револьверы палили, кровь текла рекой, но результат был все тот же: на площадке возле разбитого автомобиля умирала не Мария, а Элен. Мария ушла, и вернуть ее не удавалось.
После пятого дубля Грег сказал:
— Ладно, на сегодня хватит. Все равно освещение уже не то.
Он наклонился к Элен, обнял за плечи и проговорил:
— Не расстраивайтесь. Это из-за жары. Сегодня чертовски жаркий день. Как вы смотрите на то, чтобы поужинать со мной вечером?
В трейлер она смогла вернуться только в шесть, когда закончилась подготовка к следующему съемочному дню и работники вспомогательных служб разошлись.
Она чувствовала себя усталой и подавленной, не столько из-за сегодняшнего провала, сколько из-за того, что не могла его объяснить. У нее, конечно, и раньше бывали срывы, ей далеко не всегда нравилось то, что она делала, но никогда еще она не испытывала такой пустоты и безысходности.