Управились быстро. После того как «скорая» уехала, Кузенков спросил:
—
— Как, по-твоему, из той же серии?
— Этот вопрос мы зададим преступнику.
— Четвертый случаи… Одно и то же место, схожий почерк. По крайней мере, этот хоть жив остался, оклемается — расскажет, что к чему.
— Сплюнь! Его, бедолагу, в «третью истребительную» повезли…
— Туда, где живые завидуют мертвым? Кстати, если б мы его машиной сшибли, он бы легче отделался.
— Молодец, что напомнил. Он, когда дорогу перебегал, был без пакета, а ближайшее место, где можно затариться пивом — вон те ларьки. Сходи, поговори с продавцами. Я пока здесь покручусь. Эксперта дождусь. Может, и собака с милицией приедет…
В течение ночи Волгин дважды звонил в городскую больницу № 3. Сначала ему бодро говорили, что пострадавший находится на операции, ближе к утру сонная медсестра сообщила, что его поместили в реанимацию и он отходит от наркоза. Проявив настойчивость, Волгин опросил работников приемного покоя и даже перехватил врачей «скорой», когда они заехали на свою подстанцию выпить чая, но информации не получил — если раненый где-то, по пути от места происшествия до хирургического стола, и приходил в сознание, то вопросов о случившемся ему никто не задавал. Оставалось ждать утра, что Волгин и сделал, устроившись в глубоком кожаном кресле, стоявшем в кабинете как раз для таких случаев — диваны и разного рода кушетки начальством периодически запрещались.
Вскоре после девяти опер переступил порог реанимационного отделения. Медперсонала видно не было. Самовольно облачивщись во взятый с вешалки белый халат и нацепив на ботинки полиэтиленовые пакеты, Сергей отправился искать врача. Тот сидел в ординаторской, устало курил в приоткрытую форточку и поглаживал левой рукой кружку с горячим кофе. Раньше, чем Волгин успел представиться, спросил:
— Из милиции? По поводу неизвестного? — и, отмахнувшись от документов, продолжил: — Можете попробовать поговорить, но я не очень представляю, как это у вас получится — помимо всего прочего, сломана нижняя челюсть. Знаете анекдот про то, как Герасим поймал золотую рыбку? Она пообещала выполнить три его желания, и стало у глухонемого мужика три коровы… М-да. Попытайтесь, коли уж так надо, на пальцах объясниться, но только недолго и, уж конечно, никаких протоколов. Сами знаете, потеря памяти или неадекватное восприятие реальности после таких травм — дело вполне обычное.
— А как он… вообще?
— Трудно сказать. Прогноз не самый благоприятный, слишком серьезные и обширные повреждения. Удивительно, что… — врач передернул плечами, — его ведь с улицы забрали? Насколько я могу предположить, преступник был уверен, что довел дело до конца. Судя по внешнему виду, пациент — из люмпенов, хотя жил, наверное, не в подвале. По крайней мере, живности на нем я не заметил…
Медсестра проводила в палату. Там лежали пятеро, и Волгин без посторонней помощи навряд ли отыскал бы «своего», но девушка указала на крайнюю койку:
— Вам нужен тот, которого доставили с Чкаловской?
Мужчина лежал, укрытый простыней до середины живота. На видимых участках тела — никаких повреждений, что мало характерно для гопницкой драки с использованием подручных материалов, зато голове досталось по полной программе. Ничего не скажешь, били на убой. Если судить по взгляду — доктор был прав, мужик не очень понимает, в больнице он или уже на небесах.
Волгин пристроился на табуретке рядом с койкой, раскрыл удостоверение, подержал перед лицом потерпевшего. Вроде бы тот что-то разобрал.
— Уголовный розыск. Я понимаю, какое у вас состояние, но поговорить тем не менее надо. Буквально два-три вопроса. Здесь и сейчас.
Мужчина, помедлив, мигнул.
В вену его правой руки была воткнута игла капельницы, и Волгин спросил у вертевшейся рядом сестры, кивнув на склянку с препаратом:
— Это надолго?
— Да. И даже если вы подождете, писать он все равно не сможет.
— Понятно. — Сергей развернулся к мужчине. — Вы меня хорошо слышите? Я буду задавать простые вопросы. Если ответ «да» — вы моргните, если «нет» — не моргайте. Понимаете? Это очень просто! Понимаете?
— «Да».
— Вы помните, что с вами случилось?
— «Да».
— Вас нашли на пустыре между улицами Горьковской и Чкаловской. Вы живете где-то рядом? На Горьковской?
— «Да».
— Вы живете в квартире? У вас есть родственники?
— «Да».
— Дом номер девятнадцать? — Волгин вспомнил место, где потерпевший перебежал дорогу перед его машиной.
— «Да».
— Вы знаете человека, который на вас напал? Вы с ним знакомы?
— «Да».
— Да?
— «Да, да!» .
— Преступник был один?"
— «Да».
— Это была ссора по личным причинам? ::— «Да».
— —Вы потом, когда поправитесь, мне скажите фамилию преступника?
Потерпевший закрыл глаза и больше их не открывал, а после паузы, показавшейся Волгину очень длинной, а на самом деле — секундной, мотнул забинтованной головой, и грудь его исторгла мучительный хрип.
— Сестра, — позвал Сергей очень тихо, но девушка услышала его в коридоре и вбежала в палату.
Посмотрев на металлический агрегат, который гудел и мигал красно-зелеными лампочками в изголовье больного, она замахала на опера руками, сделала страшные глаза и выставила за дверь. Получилось все это у нее очень ловко, Сергей не успел даже и слова сказать… Хотя что тут говорить, все понятно. Разве что попросить «телефончик», чтобы вечером звякнуть и договориться о встрече; девчонка-то симпатичная и без обручального кольца… Хотя они, в больницах, наверное, все без ювелирных украшений ходят?