Спустя час Цепляев подписал подробное признание и отправился в камеру дожидаться прибытия следователя.
— По-твоему, я что-то сделал не так? — спросил Акулов, обратив внимание на напряженный взгляд Волгина.
— А ты не понимаешь? Мог бы и предупредить.
— О чем, Серега? А-а-а, кажется, я догадался! Ты поверил словам Вадима о том, что наркоту ему подбросили и, поскольку сам ты этого не делал, то посчитал, что это сделал я. Верно? А теперь хочешь мне дать понять, что не возражаешь против таких методов, но настаиваешь, чтобы в будущем их непременно согласовывали с тобой. Я прав? Так вот, Серега: я этого не делал. Посуди сам: у Вадима был кокаин на три-четыре сотни долларов. Где бы я мог его раздобыть?
Из внутреннего кармана куртки Акулов достал пакетик с героином, обнаруженный им на чердаке Новицкого:
— Вот это — да, у меня есть. А больше ничего. Так что дурь я ему не подбрасывал, она у него своя… В кабинет влетел Кузенков:
— Слышали? Сиволапов убит!
— Где?
— Возле старого кладбища.
— Слава Богу, что не в нашем районе. — Акулов с притворной скорбью вздохнул, посидел с опущенной головой и вздохнул еще раз, сочувственно: — Бедные те ребята, которым ОПД придется заводить.
— Звонили из управления. Начальник собирает весь оперсостав.
— Он что, подозревает, что это мы Ваньку грохнули? Ни хрена себе предъявы! Или «по горячим следам» раскрыть задумал? Нет уж, без меня там как-нибудь обойдутся. Нам с Серегой надо продолжать с задержанным работать, обеспечивать проведение следственных действий. Да и просто отдохнуть не мешает! Надеюсь, часа через три мы освободимся?
Акулов придвинул к себе телефон и стал набирать номер Маши.