— У них вроде есть такая замечательная штука — свидание вслепую. С книгой, конечно. Берете сами не знаете какой роман, наугад. Вдруг вам повезет найти свою любимую книгу.
Хуану хотелось оказаться подальше от странного юноши и желательно решить проблему с аквамариновыми глазами — какое-то тридцать шестое чувство подсказывало испанцу, что Грецион Психовский в этом вопросе разберется в разы быстрее. К тому же, в библиотеке можно было вновь хватануть удачу за пятку — а что, приятный бонус.
— Давайте, — сказал Хуан и замялся.
— Познакомимся потом, — махнул рукой профессор. — Сейчас нам хорошо бы купить мне солнечные очки — на модные не рассчитываю, но если попадутся, то будет отлично.
Они пошли дальше, минуя улочки, которые постепенно превращались уже в самые настоящие улицы: как и подобает центральным, в широкие и относительно людные, хоть большинство снующих здесь людей и оказывались туристами, не дающими городу умереть в разгар рабочего дня. Домики слегка валились друг на друга, и по мере продвижения Грециона с Хуаном приобретали иной вид, словно переодеваясь в свеженькие костюмы, переставая донашивать одежду за старшими братьями. Чем дальше в город — тем больше современного и стеклянного, создающего удобства, но намертво убивающего весь колорит.
Психовского, всегда любящего колорит и ненавидящего эти пограничные места городов, где интересное старое натыкалось на скучное новое, от реальности словно отрезали.
Возможно, в каком-то другом оттиске профессор шел один и с совершенно иными мыслями, но в любом случае все еще беспокоясь о нудящем чувстве в груди, сулящем что-то глобальное.
Правда, в этом условном «если бы», в отличие от «прямо тут и сейчас», Грецион совсем не размышлял о знаке атлантов, который моргнул на лбу прекрасного юноши с глазами цвета небесно-голубого камня.
Спускаясь по лестнице, видавшей лучшие годы, в какой-то непонятный подвал, видавший еще более лучшие годы, Игидиус Игидий размышлял. Не о чем-то конкретном, а обо всем разом — мозг его напоминал плавильный котел, где в раскаленном буйстве металлы смешивались в причудливый сплав.
Игидиус размышлял о смысле бытия, о первопричине вселенной, о идеальном и материальном — в общем, задавался разными философскими вопросами, плавая где-то в районе онтологии. За этими размышлениями мужчина с длинными и слегка сальными волосами спустился к двери с камерой в уголке — для такого мрачного подвального и забытого даже богами канализаций места, это было невероятное и странное ноу-хау.
Игидиус Игидий нажал на дверной звонок. Кстати, конечно же, это было не его настоящее имя, но оно так до безумия мужчине нравилось, что он попытался сделать его настоящим, сменив даже в паспорте. Но вещи, увы, не изменяют своей сути с помощью бюрократической магии.
Камера еле-заметно заморгала. Прошло мгновение, которое в пучине размышлений Игидиуса казалось забучим песком, и дверь отварилась. Мужчина шагнул внутрь, с вожделением желая еще раз увидеть в зеркале свои глаза цвета небесно-голубого камня.
Пыль кружилась в воздухе, складываясь в несколько слоев, а потом постепенно разлеталась, становясь все бледнее и бледнее, сдавая позиции и превращаясь словно в тоненькую ширму, делающую реальность чуть более тусклой, чем ей положено быть — будто кто-то накладывал легкий черно-белый фильтр на пространство.
Пыль резвилась меж книжных шкафов, где откровенно залежалась, и радовалась, что томики принялись брать с полок, давая шанс полетать. В этом отделе библиотеки пахло очень старыми книжными страницами, словно вокруг рос какой-то вековечный фэнтезийный лес, а не стояли вполне себе простенькие шкафы с вполне себе обычными книгами. Безусловно, находились тут и редкие издания, и произведения, которые в силу каких-то причин не купишь, но никаких жутких фолиантов и трактатов по призыву демонов. Хотя, поговаривают, что если хорошо порыться, такие книги можно найти в любой библиотеке.
Хуан Альтерего в библиотеках бывал крайне редко — нос его не привык к постоянному контакту с пылью, и испанец замучился чихать, потому что новые облачка все взлетали тут и там. Слепое свидание с книгой прошло очень неудачно — так же, наверное, происходит, когда во время брачной ночи в спальню вдруг заходят надоедливые родственники, заплутав в поисках холодильника. А если у них в руках еще и камера, то ночь становится не просто испорчена, а аннигилирована.
Вот как-то так и чувствовал себя Хуан — правда, в его случае, удача снова пролетела где-то рядом, но не врезалась в него. Он потратился, купил эту книгу с заклеенной обложкой, а когда снял упаковку, понял, что это тот автор, от которого ничего хорошего ждать не стоить. Хуан вообще этого писателя не переваривал настолько, что попытки чтения могли вызвать рвотный рефлекс. Хотя, тут вышло забавно — любимого автора Альтерего звали точно так же, только парочка букв в фамилии отличалась.