– Расскажите, пожалуйста, как вы обнаружили тело, – попросил он.
– Я направлялась из Парижа в Ниццу на своей машине. Подъезжая к Ницце, я увидела на обочине велосипед и рядом с ним лежащего на земле человека. Я подумала, что он мог стать жертвой аварии или сердечного приступа. Я остановила машину и вышла, но беглого осмотра хватило, чтобы понять: здесь не было ни того, ни другого. Кто-то застрелил его, всадив три пули в грудь.
Инспектор Лемье привык к свидетелям, которые выражаются сумбурно, без конца повторяют одно и то же и, не в силах выразить какую-то мысль словами, помогают себе бурной жестикуляцией. Четкость показаний Амалии не то чтобы поразила его, но, скажем прямо, немного озадачила.
…И еще он внезапно понял, кого именно ему напоминает его собеседница. Она была похожа на королеву без трона. Она, возможно, сама не сознавала этого, но манера держаться, речь, посадка головы – все выдавало в ней человека иного круга, даже другого мира, того мира, который с Первой мировой войной канул в небытие.
– Вы полагаете, – спросил Анри, – что этого человека кто-то убил?
– Я думаю, вряд ли он сумел бы совершить самоубийство, выстрелив в себя трижды.
Она язвила и улыбалась – инспектор хоть и заметил колкость, все же поймал себя на том, что его так и тянет улыбнуться в ответ.
– Вы не знаете этого человека? – продолжал он.
– Нет.
– Вы абсолютно в этом уверены?
– Абсолютно.
– Итак, вы увидели тело и отправились в полицию…
– Я думаю, в данных обстоятельствах это было разумнее всего.
– Может быть, вы заметили еще что-нибудь, кроме того, что его застрелили?
– Да. Возле трупа лежал листок, придавленный камнем. Я так понимаю, это было сделано, чтобы листок не улетел от ветра.
– Что за листок?
– Обыкновенный лист бумаги, не очень большой.
Инспектор нахмурился.
– В чем дело? – спросила Амалия, которая ни на секунду не переставала наблюдать за своим собеседником.
– Когда полиция прибыла на место, там не было никакого листка.
В кабинете наступило молчание.
– Очень странно, – медленно проговорила Амалия. – Лично я готова поклясться, что листок был, когда я уезжала оттуда.
– Что это был за листок, вы не запомнили?
– Разумеется, запомнила, потому что это показалось мне необычным. На листке крупно было написано: «№ 3».
– Номер три? – изумился инспектор.
– Да.
– Вы его трогали?
– Разумеется, нет. В наши дни всем, даже школьникам, отлично известно, что на месте преступления ни к чему прикасаться нельзя.
– То есть вы не забирали листок?
– Нет, я же сказала вам.
– Тогда куда же он мог деться?
Амалия пожала плечами.
– Полагаю, инспектор, это уже ваша задача установить – куда.
Конечно, она не брала листок, Анри даже не сомневался в этом. И все-таки она поставила его в тупик. Он подумал, сколько людей, имеющих собственные машины, предпочли бы просто проехать мимо бедняги, лежащего на обочине. Мы ничего не заметили, господин инспектор, мы торопились, и вообще, было уже темно… А вот она остановилась и сразу же обратилась в полицию, когда поняла, что дело неладно. Анри почувствовал, что его неприязнь к этой странной даме начинает ослабевать. Она поступила именно так, как должна была, и почему-то он был уверен, что и в других обстоятельствах она стала бы действовать точно так же.
– Кто он? – спросила Амалия.
– Простите?
– Убитый, он кто?
– Сожалею, но поскольку ведется следствие…
– Полно вам, инспектор. Я же все равно все прочитаю завтра в утренних газетах… Так кто он такой?
– Жозеф Рошар, – сдался инспектор. – Владелец местного кафе «Плющ».
– И только? Сдается мне, вы чего-то недоговариваете.
– Простите?
– Рядовой владелец кафе не слишком тянет на человека, в которого могут всадить три пули, – снисходительно пояснила Амалия. – Чем он занимался?
– Я уже вам сказал, – с неудовольствием ответил инспектор. – Он был хозяином кафе.
– Только и всего?
– Только и всего.
Амалия задумалась.
– Занятно, – проговорила она, ни к кому конкретно не обращаясь. – Разумеется, если бы он вез при себе большие деньги, это бы объяснило обстоятельства, при которых его нашли. У него было при себе что-нибудь?
– Мы проверяем. Насколько нам известно, все его вещи на месте.
– А что значит пропавший листок с третьим номером? У вас есть какие-нибудь соображения по этому поводу?
– Никаких, сударыня. Я впервые услышал о нем от вас.