Я ухмыльнулся, ужаснувшись потому что всерьез рассматривал такую возможность. И пусть мысленно, но находил такой поступок необходимым. Убить, и конец. И поскольку никто другой этого не сделает, придется самому. В результате всех этих размышлений я напился.
Через несколько часов, поднимаясь из-за стола, я повалился на пол — не успел вовремя распрямить колени. Как в тумане, я видел, что поднялся переполох. Потом появился какой-то таксист, и в конце концов я оказался перед дверью. Своей дверью.
Чудом мне удалось подняться по лестнице, ибо следующее, что я помню, — моя собственная квартира, темные окна Джун и, наконец, моя кровать.
Наутро во рту был отвратительный вкус. Словно я сожрал содержимое мусорного бачка. Пошел было чистить зубы, но до ванной так и не добрался, потому что на стене «аквариума» большими красными буквами было выведено:
ALL MEN KILL THE THING THEY LOVE
Квартира Джун выглядела как обычно, она ничего с собой не взяла, одежда все так же была разложена на полках. Исчез только компьютер, и я понял, что она уехала.
Я страдал. Через три дня из зеркала на меня смотрело лицо победителя конкурса на главную роль в фильме ужасов: ввалившиеся щеки, неровная щетина, мешки под глазами, всклокоченные волосы. Да и запах мой вполне соответствовал виду. Я пил кофе и курил, пил вино и снова курил, время от времени съедал кусок сухого хлеба и зажигал новую сигарету, сидя в нижнем белье перед компьютером, — ждал от нее сообщения. Сообщения не было. Я уснул, уронив голову на письменный стол, а когда проснулся среди ночи, первым делом прибавил звук — чтобы услышать «арпеджио», возвещающее получение электронного сообщения, или писк сетевой программы, и побрел, одурманенный алкоголем, никотином и усталостью, в спальню.
На четвертый день я побрился, нормально оделся, позавтракал в кафе, а потом сходил в парикмахерскую. И стал думать.
Нужно найти Калима. Это единственная ниточка, ведущая к Джун. Если удастся напасть на его след, то, когда она у него объявится, я смогу проследить за ней до самой квартиры, которая, должно быть, уже снята, и не исключено, что давно: Джун могла подготовить свое исчезновение заранее.
Впрочем… она ведь сказала, что хочет продолжить общение. Наверное, выехав из гостиницы, она бы написала. В квартире ей ничего не стоило подключиться к Сети и связаться со мной.
А что, если она уехала в Нью-Йорк? Просто необходимо отыскать этого типа. Тогда, узнав, что он отправился в аэропорт и она его сопровождала, я буду уверен в ее отъезде.
Не раздумывая, я набрал номер Сибиллы. И только услышав ее голос, вспомнил, что нарушил запрет.
— Как найти пациента в одной из берлинских клиник?
— Барри? Ты?
— Да.
— Я этим не занимаюсь.
— Есть какой-нибудь банк данных или что-то в этом роде? Не знаешь?
— Барри, пойми — ты для меня в прошлом. Тебе нет места в моей жизни, и я не хочу, чтобы ты в нее вторгался. Не хочу слышать твой голос, решать твои проблемы. Пожалуйста, отнесись к этому с уважением.
Сибилла повесила трубку.
Мне захотелось выбросить трубку в окно, но от нее тянулся шнур. Пожав плечами, я повесил трубку на место.
Детектив был очень толстым, типичный «без пяти минут интеллигент», какие встречаются в этом городе на каждом шагу. Лицо его когда-то было живым и выразительным, но теперь, вероятно, из-за постоянной усталости и дурного настроения, отупело. Такие мужчины с трехдневной щетиной и длинными волосами, в белых футболках, кожаных куртках либо в пиджаках с изображением рыбы, купленных в недорогих магазинах, обычно водят такси, стоят за прилавком, продают газеты на бульварах или с нетерпением ожидают третьей семерки перед игральным автоматом в съехавших на кончик носа очках.
— Четыреста вдень плюс издержки, согласно квитанциям, — подсчитал детектив. Потом, когда я изложил ему свою просьбу, пробормотал еще что-то о закрытой информации и о том, что не имеет на это права.
Это была отговорка, и я не поддался. Рассказал все, что знал о Калиме, назвал его имя, сообщил, что танцовщик должен был работать по контракту в «Немецкой опере», что он родом из Алжира и некоторое время назад попал в автомобильную аварию на улице Кайзердам, а теперь парализован.
— Мы обо всем позаботимся, — произнес он, протягивая мне на подпись бланк заявления.
Мы? В его офисе была только одна внутренняя дверь, которая могла вести разве что в крохотную кухоньку и туалет, но уж никак не в кабинеты других сотрудников. Я оставил ему свой телефон, адрес электронной почты и ушел, решив нанять для той же цели еще одного детектива.