Братья Крутовы обнаружились в дальнем конце ангара, склонившиеся над разобранным механизмом. Вернее, старший склонился, а младший стоял рядом с видом человека, которому глубоко наплевать на технические проблемы.
Я предположил, что это именно они, поскольку больше поблизости никого не наблюдалось. Кроме того, оба соответствовали описаниям, которые дал мне Волнов.
Старший, Иван — крупный мужчина лет сорока, сложенный как пивная бочка, но бочка из мышц, а не жира. Окладистая русая борода была заплетена в косичку — видимо, чтобы не затянуло в механизмы. Руки как лопаты, но двигались с удивительной точностью, орудуя крохотной отвёрткой.
Младший, Пётр был полной противоположностью. Тощий как жердь, вёрткий как уж на сковородке. Жидкие усики он постоянно подкручивал, отчего те торчали в разные стороны как антенны таракана.
— Добрый день! — поздоровался я. — Нам нужен русалочий камень. Желательно недорогой.
— О-о-о, покупатели! — Пётр буквально подпрыгнул от радости. — Иван, брось свою железяку, тут денежки пришли!
— Это не железяка, а прецизионный механизм регулировки энергопотока, — буркнул Иван, но отложил инструменты и вытер руки о промасленную тряпку
Та была настолько грязной, что руки стали только чернее.
— Русалочий камень, говорите? — он почесал бороду, оставив на ней масляный след. — Есть, конечно. Вопрос — какого размера и качества. Для лодки?
— Для исследований, — вмешалась Надежда. — Медицинских экспериментов. Нам не нужен мощный, подойдёт даже бракованный или треснувший.
Пётр фыркнул так выразительно, что усы взлетели:
— Бракованный она хочет! Слышишь, Иван? Барышня думает, мы тут помойка какая-то!
Он схватил со стола какой-то камень и принялся его крутить в руках.
— Это вам не булыжники с мостовой! Каждый камень — произведение искусства! Руда из особых месторождений! Обработка по секретной технологии, которую наша семья хранит четыре поколения!
— Три поколения, — поправил Иван. — И технологию мы у Мерзляковых своровали.
— Иван! — зашипел Пётр. — При клиентах-то!
— Какая разница, все знают, — пожал плечами старший брат. — Так вот, барышня, брака у нас сейчас в наличии не имеется. Как раз на прошлой неделе весь на переработку отправили. Остались только качественные камни. Самый дешёвый — две тысячи рублей.
Надежда ахнула, я присвистнул для вида, хотя цена была ожидаемой.
— Две тысячи? За камень?
— Знаете, как их сложно производить⁈ Сначала кристаллы добываются. Потом обработка и обогащение. Потом активация, калибровка, стабилизация…
Он загибал пальцы с таким видом, словно перечислял подвиги Геракла.
— … проверка на утечки, тестирование под нагрузкой, сертификация в гильдии артефакторов…
— Хватит заливать, — оборвал его Иван. — Половину ты сейчас выдумал.
Пётр обиделся:
— Ничего не выдумал! Ну, может, про сертификацию… Но остальное правда!
Тут он присмотрелся ко мне. Прищурился, наклонил голову, потом хлопнул себя по лбу с таким энтузиазмом, что чуть усы не отвалились.
— Погодите-ка! Да это же… Иван, глянь! Это же тот самый ныряльщик! Знаменитый!
— Какой ныряльщик? — Иван нахмурился.
— Ну тот, что медальон Громовых нашёл! Я его личность в Камышовой бухте запомнил. Был там как раз с барышнями на променаде.
— Ну да, это я, — пришлось признать неизбежное. — И что?
— А то! — Пётр снова потёр руки. — Раз вы такой ловкий под водой, может, сами себе камень добудете? А мы подскажем где!
— Пётр… — предупреждающе начал Иван.
— Да ладно тебе! — отмахнулся младший. — Человеку нужен камень, камни лежат на дне, человек умеет нырять — всё сходится!
Он подбежал к стене, где висела карта Озерного края. Ткнул пальцем в точку ниже по течению
— Вот здесь! Три часа ходу отсюда, за старым маяком. Там такая излучина, как подкова — не промахнётесь! Называется Грушевская излучина.
— Пётр! — рявкнул Иван. — Закрой рот!
— Что «закрой рот»? — Пётр изобразил невинность. — Там два месяца назад почтовая баржа утонула. Грузовая. На ней целый блок русалочих камней был установлен. Пять штук. На десять тысяч рублей по стоимости.
Надежда напряглась. Я заметил, как она инстинктивно коснулась амулета на шее — маленькой серебряной рыбки. Жест, которым люди отгоняют дурные предчувствия.
— И почему же никто до сих пор не достал? — спросила она. — Если все знают, где лежат камни за десять тысяч тысяч?
Братья переглянулись. Иван вздохнул и отложил тряпку:
— Потому что место… как бы это сказать… нехорошее.