Зрачки из вертикальных щелей стали круглыми. Радужка потеряла золотистый отблеск, стала обычной карей.
Свадебное платье засияло белизной. Грязь отвалилась пластом как старая штукатурка.
Льняное полотно тонкой выделки, отбелённое до снежной белизны. расшитое речным жемчугом, сотни маленьких бусин, нашитых терпеливыми руками.
Кружева ручной работы на рукавах и подоле, месяцы кропотливого труда, каждый стежок сделан с любовью и надеждой.
На голове остался венок из полевых цветов, невероятно свежих. Ромашки, васильки, незабудки, будто сорванные час назад.
Лицо тоже стало прежним. Красивые черты совсем юной девушки. Высокие скулы, прямой нос, полные губы. Ей было лет восемнадцать-двадцать, не больше. В жизни она наверняка была первой красавицей деревни, той, за которой парни увивались толпами, а девки завидовали втихомолку.
Пелагея подняла голову. И тут вместе с последними каплями энергии, в меня хлынули воспоминания.
Я увидел, что же произошло здесь много-много лет назад.
Глава 8
Маленькая серебристая рыбка скользила между камышами у самого берега. Плотвичка, так она себя называла. Молодой водный дух, почти младенец по меркам своего вида. Плотвичка еще не умела принимать сложных форм, звериных или человеческих.
Плотвичка была рыбкой, изящной, с прозрачными плавниками, которые дрожали в воде как крылья стрекозы.
Больше всего на свете она любила наблюдать за людьми. Их громкие голоса разносились под водой искажённым эхом. Их странные обычаи завораживали. Почему они носят на себе столько тряпок? Зачем держат над водой длинные палки с привязанными верёвками?
Особенно Плотвичке нравились изх яркие эмоции. Они то смеются, то плачут, то кричат друг на друга. Для маленького водного духа всё это было как театральное представление, бесконечно увлекательное.
Она часами могла прятаться в зарослях водорослей и подслушивать. Рыбаки ругались на плохой клёв и травили байки о небывалых уловах. Прачки сплетничали о соседках, выколачивая бельё о камни. Влюблённые парочки шептались о чём-то своём, непонятном, но явно важном для них.
В то утро было очень рано. Солнце ещё не встало, только серая полоска на востоке обещала рассвет. Вода была холодная, градусов десять, не больше. Плотвичке холод был безразличен, водные духи не чувствуют температуру так, как люди. Но она знала, что в такое время на воде обычно только рыбаки с их сетями и вершами, сонные, молчаливые, ещё не проснувшиеся окончательно.
Однако сегодня затон был пуст. Ни лодок, ни сетей, ни рыбаков с удочками. Только одна лодка покачивалась посередине водоёма. Старая, просмоленная так густо, что смола проступала чёрными слезами между досок.
Плотвичка услышала голоса. Не громкие, но в предрассветной тишине звук разносился далеко по воде. Женский был высокий, срывающийся, а мужской низкий, холодный.
Любопытство пересилило осторожность. Оно всегда пересиливало у молодых духов. Плотвичка подплыла ближе, скользнула под днище лодки беззвучно, как тень.
Доски старые, но плотно пригнаны мастером, ни одной щели, через которую можно было бы заглянуть. Но водным духам и не нужно видеть глазами, чтобы знать, что происходит наверху. Вода передаёт каждое слово, каждый вздох, каждое движение.
В лодке двое. Девушка в свадебном платье, Плотвичка не знала что оно свадебное, просто видела, что красивое. Обычно так люди не одеваются. На голове венок из полевых цветов, их свежий аромат далеко разносился над водой.
Парень сидел напротив в городской одежде. Сюртук из хорошего сукна, тёмно-синий, с медными пуговицами. Жилет с перламутровыми пуговицами, которые поблёскивали даже в предрассветной темноте.
Часы на цепочке в кармане. Плотвичка впервые видела часы и с интересом слушала их тиканье. Мерное, механическое, безразличное к человеческим страстям.
Девушка говорила торопливо, захлёбываясь словами, будто боялась не успеть всё сказать.
— Я ждала тебя, Николай! Три года! Каждый день ходила на пристань, встречала лодки из города. Каждый вечер молилась, чтобы завтра ты вернёшься. Мама говорила забудь, говорила, выходи за Петра-мельника, он хороший человек, работящий. А я всё ждала! Верила!
Голос срывался, но она продолжала, хватая его за руки:
— Отец вчера запер меня в чулане. Сказал, с рассветом пойдёшь к Петру, согласишься на сватовство. А я ночью через окно вылезла! В свадебном платье, что для тебя берегла! Готова бежать с тобой хоть на край света, хоть сейчас! Только скажи слово!