Работа предстояла ювелирная во всех смыслах.
Сначала нужно вынуть топаз из оправы. Платиновые лапки держали камень мёртвой хваткой. Пришлось использовать тончайший поток магии, чтобы их разжать, не повредив металл.
Топаз лёг на ладонь, холодный, тяжёлый. В глубине играли голубые искры.
Взял один из осколков русалочьих камней. Закрыл глаза. Погрузился в рабочий транс. Мир сузился до двух точек, топаза в левой руке и русалочьего камня в правой.
Начал трансформацию. Это было похоже на лепку из глины, только вместо глины — кристаллическая структура, а вместо рук, чистая воля.
Русалочий камень размягчался. Не плавился — это было бы слишком грубо. Становился пластичным, как воск оптимальной температуры.
Растянул его в пластину. Тоньше папиросной бумаги, прозрачнее стекла. Но это была не просто физическая трансформация. Я вплетал в структуру энергетические нити. Создавал узор — не тот, что для накопителей или усилителей. Особый, для записи и хранения информации.
Каждая нить должна быть на своём месте. Малейшая ошибка — и вместо записывающего устройства получится энергетическая бомба.
Подложка готова. Теперь нужно соединить её с топазом. Но сначала наложить заклинание.
«Память воды» — древняя техника, которую в моё время знали даже ученики, а сейчас никто. Вода помнит всё, через что проходит. Это заклинание позволяет считывать её память.
Наложил заклинание на подложку. Структура изменилась, стала восприимчивой. Теперь она будет записывать всё — звуки, образы, даже эмоции.
Соединил подложку с топазом. Они срастались медленно, неохотно. Разные материалы, разные энергетические структуры. Но я заставлял их стать единым целым.
Граница исчезла. Теперь это был один камень.
Вставил обратно в оправу. И замер.
Топаз вспыхнул изнутри. Голубое сияние с золотистыми искрами, похожее на солнечные блики на воде. Пульсировало в такт моему сердцебиению.
Потом погасло. Но в глубине осталось едва заметное свечение. Камень был жив. Артефакт готов.
Аглая стояла перед зеркалом, делая финальные поправки в туалете. Корсет затянут идеально, талия осиная, грудь приподнята ровно настолько, чтобы быть соблазнительной, но не вульгарной.
Это искусство она освоила в совершенстве. Быть желанной, но недоступной. Обещать всё, не давая ничего. Мужчины платили за одну надежду.
Жемчужно-серое платье стоило целое состояние. Но оно того стоило. В нём она выглядела как герцогиня.
И всё равно она волновалась. Сам её не до конца легальный статус на этой встрече был поводом для целой бури страстей.
«Кто же так поступает?» — подумала она. — «Назначает миссию, а сам уезжает на рыбалку».
Ни инструкций, ни разговора перед предстоящей встречей уже не состоится.
Через полчаса приедет Петя Вяземский. Милый, глупый, влюблённый. Думает, она его дама сердца.
Аглая подошла к туалетному столику поправить причёску. И замерла.
На полированной поверхности лежала коробочка. Тёмно-синий бархат, золотое тиснение. «Большой Пассаж» — она узнала бы эту упаковку из тысячи.
Пять минут назад её здесь не было. Аглая была готова поклясться.
Открыла осторожно, словно внутри могла быть змея.
Топаз. Голубой, чистейшей воды. Платиновая оправа с бриллиантами. Минимум три тысячи, а то и больше.
Но что-то в камне было странное. Он словно светился изнутри. Не ярко, едва заметно. Как светлячок под водой.
В коробке лежала записка. В ней прояснялось, что надо надеть подарок и не снимать до самого конца встречи.
«Если информация меня устроит, камень ваш».
Аглая чуть руками не захлопала от восторга. Подняла коробочку. Дно влажное. На столике капли воды. Откуда?
Бросилась к окну. Приоткрыто, хотя она закрывала. На подоконнике лужица.
Внизу канал. Тёмная вода, редкие фонари.
Как он это сделал? Нанял акробата? Дрессированную птицу? Или у него есть люди с особыми талантами?
Надела кулон. Топаз лёг идеально в вырез декольте. Внутреннее свечение делало камень почти живым.
Раздался стук в дверь.
— Карета господина Вяземского!
Аглая улыбнулась своему отражению. Кто бы ни был этот Ключевский, он платил хорошо. А большего ей и не нужно.
Подхватила ридикюль, веер, накидку.
У двери обернулась. Посмотрела на мокрый след на подоконнике.
Интересно, что за тайны хранит этот человек? И стоит ли их узнавать?
Глава 10
Я открыл глаза. Солнечный луч пробивался через щель между шторами, рисуя на потолке золотистую полосу. Судя по углу падения света, было около восьми утра. Тело затекло от долгого сна в одной позе, но усталость после битвы в Бабьем затоне наконец отступила.