— Всё чисто, Матвей Семёнович! — доложил он, вернувшись. — Народ весь вывел. Насосы как утром остановили, так и стоят.
В голосе рабочего слышалась усталость. Неопределённость изводит сильнее, чем самый ударный труд.
— Хорошо. Теперь слушай внимательно. — Добролюбов взял его за плечо, глядя в глаза. — Закрываешь все входы снаружи. Ставишь людей по периметру. Но не близко, понял? На расстоянии. И никого не пускать до особого моего распоряжения. Никого!
— Так точно!
Михайла козырнул — жест неуместный на гражданском предприятии, но сейчас казавшийся единственно правильным. Развернулся и зашагал к выходу.
Массивная дверь закрылась с лязгом. Эхо прокатилось по цеху, отразилось от стен, затихло.
Я подошёл к ограждению колодца. Металлические перила, высотой по грудь, холодные на ощупь. Заглянул вниз.
Темнота. Абсолютная, непроглядная. Даже с моим обострённым восприятием я не видел дна. Только слышал, как далеко внизу плескалась вода. Больная вода.
Положил ладонь на холодный бетон и едва не отдёрнул руку.
«Ай!» — Капля испугалась. — «Там злые! Много-много злых!»
Она была права. Концентрация заражённых элементалей зашкаливала. Они кишели там внизу, как черви в гниющей плоти. Агрессивные, голодные, готовые пожрать любую жизненную силу.
Эффектного погружения не получится. Скважина широкая только наверху. Вниз идет узкий тоннель в который не получится протиснуться при всём желании. К счастью, у меня есть Капля.
— Плохо? — Надежда подошла ближе, встала рядом.
Я встретился с её встревоженным взглядом.
— Хуже, чем я думал.
— Мерзавцы! — Волнов выплюнул слово, как что-то горькое. — Простите за выражение, но иначе не скажешь!
Добролюбов молчал. Сжимал и разжимал кулаки, глядя в тёмный зев скважины.
— Что вам нужно для работы? — спросил он деловито. Купец взял себя в руки, оставив эмоции на потом.
Я огляделся. Пространство большое, посторонних нет. Условия почти идеальные. Почти.
— Время. Тишина. И… Желательно место, где можно прилечь. Мне придётся войти в глубокий транс.
— В комнате отдыха есть раскладушки, — Добролюбов деловито кивнул, — распоряжусь принести. Что-то еще?
— У вас есть разряженные русалочьи камни для барж?
— Камни? Но зачем? — изумился Добролюбов.
— При очистке воды может появиться побочная энергия, — пояснил я. — Не пропадать же зря добру.
Через несколько минут мне принесли всё, что я попросил. Раскладушка оказалась вполне приличным раскладным ложем с довольно мягким и толстым матрасом. Её для меня заботливо укрыли свежим покрывалом и снабдили подушкой с пёстрой наволочкой.
Русалочьих камней нашлось восемь штук. Должно хватить
Я присел на раскладушку. Надя отыскала себе пустой ящик, которые тут использовались в качестве универсальной мебели. Поставила рядом со мной.
— Я буду следить за вашими жизненными показателями, — сказала она тоном, не допускающим возражений. — Если что-то пойдёт не так…
— Не волнуйтесь. Я делал подобное раньше.
«Правда, не в таких масштабах», — добавил я про себя.
Добролюбов тем временем обошёл помещение, проверяя двери. Массивные засовы со скрежетом встали на место. Он дёрнул каждую дверь, убеждаясь в надёжности.
— Никто не помешает, — заверил он, возвращаясь. — Я буду за этим смотреть.
— И я никуда не уйду! — заявил Волнов. — Такое пропустить? Да ни в жизнь! Потом внукам рассказывать буду!
Я ещё раз окинул взглядом помещение. Можно начинать.
Пока мы обустраивались, я ещё раз обдумывал предстоящее. В теории всё просто — найти источник заражения, очистить поглотить, восстановить естественный баланс энергии. На практике…
На практике я никогда в этом теле не работал с таким объёмом воды. Подземное озеро, это не колба и не бочка. Это тысячи тонн стихии.
Я устроился на раскладушке, сложив руки на груди в позе, которую в прошлой жизни называли «поза архимага». Смешно. Тысячу лет назад я входил в транс на шёлковых подушках в Хрустальной башне. Сейчас — на раскладушке в заводском цехе. Расту, однако.
Вокруг меня полукругом выложили русалочьи камни. Восемь штук, все пустые, готовые принять избыток энергии. В полумраке цеха они казались осколками льда.
— Пульс семьдесят два, — деловито сообщила Надежда, приложив прохладные пальцы к моему запястью. — Дыхание ровное, зрачки в норме.
Она устроилась справа от меня. На коленях блокнот для записей, рядом на таком же ящике медицинский саквояж. Профессиональная готовность ко всему, от обморока до остановки сердца. Шучу, конечно.