Я решил, что пора вмешаться. Ситуация заходила в тупик, а время работало против нас.
— Можно взглянуть на предметы поближе? — я произнёс это максимально нейтральным тоном. Ни просьбы, ни требования — простая констатация желания.
Сухов перевёл на меня взгляд. Помолчал, прикидывая что-то в уме. Пожал плечами.
— Смотрите. Но руками не трогать. Это потенциальные вещественные доказательства.
— Почему нельзя трогать? — удивился Воробьёв. — Если господин Ключевский хочет осмотреть предметы, он имеет право…
— Потому что я так сказал! — рявкнул Сухов с такой силой, что в витрине зазвенело стекло.
Я не стал спорить. Склонился над прилавком, делая вид, что внимательно разглядываю предметы. Но мне не нужно было их трогать. С моим уровнем, «Память воды» работала и на расстоянии.
Лицо над серебряной гранью поверхности. Одно и то же, во всех трёх случаях. Мужчина с окладистой черной бородой. Он ничего не теряет, просто бросает предметы в воду.
«Подстава», как говорили мои криминальные знакомые в столичной тюрьме. Натуральная подстава.
«Капля помнит!»
Знакомый голосок раздался откуда-то из-под половиц. Звонкий, как колокольчик, полный возмущения.
«Блестяшки в воду бросал! Плохой дядька с чёрной бородой!»
Слепок, переданный Каплей был чётче, ярче. Теперь я не просто ясно видел лицо мошенника. Я мог бы его узнать при встрече.
Но это не помогло бы мне спасти Бюро Находок от закрытия. Отдать им все находки, а после выкрасть их с помощью Капли обратно?
Так мы точно получим репутацию мошенников. Разовое решение, которое повлечёт за собой кучу проблем. Нет, действовать надо прямо сейчас.
Внезапно дверь распахнулась.
В проёме стоял следователь Мухин.
Тот самый, что допрашивал меня о деле Долгорукова. Только он был сам на себя не похож.
Там в кабинете он едва ли не засыпал. Сейчас же буквально метал громы и молнии.
Лицо красное от гнева, седые усы топорщатся.
— Что здесь происходит⁈ — рявкнул он таким голосом, что стёкла в витрине задрожали.
Эффект был мгновенным. Сухов выронил леденец. Воробьёв выпрямился по стойке смирно, чуть не уронив блокнот.
Даже Громов удивлённо приподнял брови, он-то точно не ожидал такого поворота.
— Господин следователь… — Сухов попытался взять себя в руки. — Мы проводим проверку по заявлениям о краже…
— Молчать! — Мухин подошёл к нему вплотную. — Кто дал вам право проводить обыски без санкции? Где ордер? Где протокол?
Воробьёв открыл было рот, но Мухин повернулся к нему:
— А ты что скажешь, сопляк? Тоже решил самодеятельностью заняться? Хороший тебе пример показывают, да⁈
— Я… мы… господин следователь, в инструкции написано… — младший полицейский покраснел как рак.
— В инструкции написано думать головой! — рявкнул Мухин. — А не хватать уважаемых людей, по первому же анонимному доносу! Кто писал заявления?
— Но тут подозреваемые…
— Я СЛИШКОМ ТИХО ГОВОРЮ⁈
Сухов затряс головой. Похоже, на правое ухо он теперь оглох.
— Одну минуту! — спохватился Воробьев, — у меня записано. А, вот! — он сиял от гордости за свою аккуратность. — Антиквар Прохор Савельевич Мутных, лавка на Серебряном ряду. Антиквар Степан Михайлович Звонарёв, торгует у Каменного моста. И антиквар Игнат Карамзин.
— Ох, Коля, — вздохнул Сухов. — Какая разница, чем они занимаются.
Но было поздно. Громов уже почуял кровь.
— Напротив, — адвокат улыбнулся. Улыбка была холодной, расчётливой, как у акулы, увидевшей ныряльщика. — Профессии крайне важны. Позвольте, я правильно расслышал? Мутных, Звонарёв, Карасёв? Все трое антиквары?
— Ну… да, — нехотя признал Сухов.
— И все трое, — Громов сделал паузу, смакуя момент, — являются прямыми конкурентами моего клиента по антикварному бизнесу. Их лавки расположены в том же квартале. Они торгуют теми же товарами. Борются за тех же покупателей. Не находите ли вы это… — ещё одна пауза, — подозрительным?
— Подозрительно или нет, не мне судить. — Голос Сухова стал ещё более усталым, словно за эти минуты он постарел на десять лет. — У меня распоряжение начальства. Проверить. Нам сказали, что дело срочное…
Я старался сохранять серьёзное выражение лица, хотя внутри хотелось улыбнуться.
— Кто сказал? — Мухин сузил глаза. — Имя!
Сухов замялся. Воробьёв попытался выручить напарника: