— И влиятельный! — добавил Митрий. — У него связи по всему Озерному краю!
— Вот именно! — толстяк попытался усадить девушку к себе на колени. — А коли будешь выделываться, тогда пожалеешь!
Она вырвалась и вскочила, но молодой приказчик загородил проход.
— Куда же вы, красавица? — заржал он. — Дядя Семен вас не обидит!
В карих глазах девушки мелькнуло отчаяние. И тут я понял — придется вмешаться. Мало того, что терпеть не могу таких типов, так еще и девушка явно заслуживала лучшего обращения. Да и вообще, что-то в ней было… интересное. Любые неправильности привлекают внимание, а она смотрелась в салоне третьего класса совершенно чужеродно.
Я спустился с лавки и к веселой компании с самым дружелюбным видом.
— Господа хорошие, — обратился я вежливо. — Не соблаговолите ли оставить даму в покое? Видно же, что ваше общество ей не по душе.
Все трое повернулись ко мне. Толстяк, тот самый дядя Семен, смерил меня оценивающим взглядом. Увиденное его не впечатлило. Такие люди всегда судят о вещах слишком поверхностно.
— А ты кто такой, чтобы указывать? — прорычал он. — Иди своей дорогой, пока цел!
— Может, я и пошел бы, — развел я руками. — Да некуда. То ли меня с вами тут заперли, то ли вас со мной. А сами-то что думаете?
— О чем это он⁈ — взвизгнул мелкий. — Ты нам что угрожаешь⁈
— Ты за языком следи! — взревел бородатый. — Ты чего, драться лезешь? Нас трое, а ты один!
— Математика — великая наука, — согласился я. — Но иногда качество важнее количества.
— Это он на что намекает? — растерянно спросил Митрий.
— На то, что вы втроем едва ли имеете шансы против меня одного, — пояснил я любезно.
Молодой приказчик побагровел:
— Да я тебя сейчас!..
— Что «меня»? — я изобразил живой интерес. — Продолжайте, не стесняйтесь. Что именно вы собираетесь со мной сделать?
— Заткнись! — рявкнул бородатый. — Последний раз говорю, вали отсюда!
— А если не свалю? — поинтересовался я. — Что тогда? Изобьете меня втроем? При всех этих свидетелях? — я обвел рукой трюм. — Уверены, что это хорошая идея для уважаемых торговцев?
— Свидетели? — бородатый оглянулся. — Да тут никто ничего не видит!
И правда, пассажиры старательно изображали слепоглухонемых. Но я знал, стоит начаться драке, и они все прекрасно «прозреют». Особенно если дело дойдет до разбирательства.
Поэтому старательно провоцировал торгашей на активные действия. Словами от них ничего не добиться, да и разговор мне наскучил.
— Последний раз предупреждаю, — сказал я, понизив голос. — Просто уходите. По-хорошему.
Толстяк побагровел:
— Да ты совсем охренел, щенок!
Он замахнулся своим мясистым кулаком. Медленно, неуклюже. Смешно.
Я чуть сместился в сторону, одновременно собирая влагу с пола под его ногами. В трюме всегда сыро, а уж после того, как тут целый день дышали десятки людей… В общем, материала для работы хватало.
Толстяк поскользнулся на внезапно ставшем скользким полу и с грохотом рухнул, снося ближайшую лавку вместе с чьими-то пожитками. Мешки и узлы полетели во все стороны.
— Семен Потапыч! — взвизгнул молодой приказчик.
Жилистый приказчик не стал ждать.
— Получай, сукин сын! — он бросился на меня, подбадривая себя воплем.
Пришлось проявить чуть больше изобретательности.
Резким движением руки я нагрел пот прямо на его коже. Не сильно так, градусов до шестидесяти. Но когда это происходит внезапно…
— А-а-а! — Прохор взвыл, хватаясь за обожжённые бока. — Горю! Горю!
Молодой попытался зайти сзади. Храбрости у него было как у мокрой курицы, но выслужиться перед дядей хотелось.
Я собрал капли влаги из воздуха и резко брызнул ему в лицо. Парень инстинктивно зажмурился и отшатнулся. Всего один толчок ладонью в грудь, и он рухнул на пол рядом с бородатым.
Трюм ожил. Женщины прикрывали детям глаза и ахали. Мужчины повскакивали с мест, с азартом разглядывая происходящее. Ещё немного, и ставки начали бы делать. Кто-то крикнул: — Охрана! Позовите охрану!
Впрочем, все понимали, что охране до третьего класса обычно нет никакого дела.
Братья-грузчики переглянулись с явным одобрением.
Даже дама с книгой подняла голову от чтения, хотя и старалась выглядеть незаинтересованной.
Торгаш с трудом поднялся, отряхивая свой дорогой сюртук. На его лице боролись ярость и опаска. Тощий приказчик стонал, ощупывая обожженное тело. Впрочем, явных следов там остаться не должно. Этот фокус я еще в тюрьме отлично отработал на буйных сокамерниках. Ни разу не подводил.