Вопрос о допустимости самоубийства также требовал обоснования. В исламе нет богословского фундамента для такого поступка; мало того, самоубийство недвусмысленно запрещается. «Не убивай себя», — утверждается в Коране. Хадиты, или изречения Пророка, содержат множество упоминаний, что Мохаммед порицал подобные действия. Коран говорит, что самоубийца будет низвержен в ад, где его вечно будут казнить тем самым орудием, которым он совершил суицид. Даже когда один из его собственных воинов, получивший множественные раны в бою, бросился на меч, чтобы избавиться от страданий, Мохаммед заявил, что тот будет осужден. «Человек должен делать дела народа Света, тогда он фактически принадлежит народу Рая, и должен делать дела народа Рая, и тогда он принадлежит народу Света, — объяснял Пророк. — Воистину все деяния решаются последним поступком».
Оправдывая взрыв в Исламабаде, Завахири нарушил важное табу. Смертников он назвал «поколением моджахедов, решивших пожертвовать собой и своим имуществом во имя Божие. Поэтому способ их смерти и мученичество является оружием, против которого бессильны тираны и их приспешники, служащие мамоне». Он сравнивал смертников с первыми христианскими мучениками. В исламской традиции был лишь один пример, когда группа мусульман, на заре эпохи истинной веры, была приговорена к смерти «идолослужителями». Они оказались перед выбором между верностью Богу и смертью от рук мучителей. Они приняли мученичество за веру.
По мнению Завахири, это было явным самоубийством. Другие мусульмане не осудили их за то, что послужило вещей славе Божьей и великим благом для ислама. Поэтому к тем, кто жертвует своей жизнью во имя истинной веры — например, к смертникам в Исламабаде — нужно относиться не как к самоубийцам, обреченным страдать в аду, а как к героическим мученикам, самоотверженно принесшим себя в жертву Богу, за что они обретут блаженство в раю.
Благодаря подобной софистике, Завахири совершенно извратил слова Пророка и создал предпосылки для массовых убийств.
— Ты помнишь старину бен Ладена? — спросил Хасан аль-Тураби своего сына в начале 1996 года.
— Конечно, — ответил Исам. — Мы закадычные друзья.
— Некоторые люди из моей партии хотят выгнать его прочь, — сказал отец.
Когда Исам увидел бен Ладена в следующий раз, то удивился тому, что его друг сильно опечален. Завахири с «Аль-Джихадом» были изгнаны из страны, в результате чего бен Ладен лишился египетского костяка своей организации. Исам, известный своей слабостью и инфантильностью, ничем не мог помочь. По Хартуму поползли слухи, что бен Ладен — «следующий за Карлосом». Суданское правительство ранее позволило французской разведке похитить террориста Карлоса, когда тот лежал в больнице после операции на правом яичке. Теперь суданские спецслужбы муссировали слухи о том, что Франция может предпринять подобные шаги и против бен Ладена. Это было сделано, чтобы вынудить беспокойного саудита уехать из страны.
Без египтян бен Ладен утратил чувство ориентации и определенности. Рядом не было никого, кому он мог бы доверять. Он боялся, что с ним может произойти несчастный случай. Усама уже подумывал о новом убежище.
«Тебе не нужно покидать Судан, — посоветовал Исам другу. — Если уедешь, кто будет управлять твоими инвестициями?» У бен Ладена не было ответа.
Исам сожалел о затруднениях. Он знал, насколько безжалостны могут быть суданские политики, особенно к наивному иностранцу, которому было что терять. «Мне нравился этот человек, — вспоминал Исам. — Из его уст я услышал много интересных идей. В нем совершенно не было фальши. Он всегда делал, что говорил. К сожалению, его интеллект был не слишком глубок».
Катастрофа, к которой радикальные исламистские лидеры привели Судан, в конце концов приобрела реальные очертания. Причастность правительства к подготовке теракта против Нью-Йорка и попытке покушения на жизнь президента Мубарака привели к международным санкциям, которые вступили в силу в апреле 1996 года. К тому времени американское посольство в Хартуме и резидентура ЦРУ уже перевели своих людей в соседнюю Кению. Это было частью общего плана по отзыву дипломатических миссий. Судан оказался в международной изоляции, и его руководители стали искать пути выхода из тупика.